Черт его знает, откуда рос, этот чертов город. Никто не знает. Одно только было ясно – появился он в ночь, на двадцать второй год их одинокого проживания на «просторах» нового мира Старой Яксарки. Уже тогда всем жителям их деревни было ясно, что старый мир погиб и не подлежит восстановлению. Связи с прежним миром, с городским центром, или как стали называть погибшую для них страну «Предками», не было, да и не могло быть. И их отделяло от прошлого бескрайнее море, ныне именуемое Средним, которое так просто не пересечешь на их утлых суденышках, а с другой стороны появилась бездонная пропасть, или Вечный Разлом, как назвали её местные, с подачи Старика с моря, не имевшей дна и противоположной стороны. Иногда смельчаки пробовали пересечь море или добраться до дна пропасти, но обычно это заканчивалось либо ничем, либо гибелью смельчаков. Поэтому старейшины запретили в дальнейшем испытывать судьбу и наложили на любые попытки покинуть надежную твердь Старой Яксарки строжайший «Священный Запрет» и прописали все правила в «Синем Кодексе» – книге с золотыми буквами.
А потом появился город. Ночью, когда Старая Яксарка спала и никто из её жителей не мог ничто объяснить. Просто проснулись утром и увидели его, примерно в тридцати метрах от конца земли Старой Яксарки и соответственно от начала Вечного Разлома. Огромный остров, выросший зубом из дна бездонной пропасти, в которой терялся свет, и конец каменной тверди острова. На острове высился каменный город с черными шпилями и башнями, подпирающие своими навершиями, как казалось деревенским, само небо. Город ютился на круглой площадке, отчего складывалось впечатление, что плотность застройки была такова, словно не оставляла простора для улиц и проходов. Но, конечно, это было не так. Если присмотреться под определенным углом к городу, то можно было разглядеть закрученные в спирали геометрии улиц.
Как было принято у них, сразу после того, как что-то происходило, сразу бежали за Стариком с моря. Никто не знал сколько было ему лет и никто не знал, как его действительно зовут. Казалось, что Старика устраивает это, впрочем, ему это оказалось делать просто – он сам держал дистанцию от деревенских, выбрав место жительства в километре от поселка, возле песчаной косы вдоль нового моря. Деревенские знали, что он сможет все объяснить и подскажет, что делать дальше. И этот случай не стал исключением. Оправили самого быстрого мальчишку и уже через пару часов, обычно неспешный, но сегодня особенно расторопный, Старик, появился в сопровождении мальчика – помощника. Обычно у Старика жило по два – три ребенка и все были сиротами, которые после гибели или пропажи родителей, не могли прижиться в других семьях. Он принимал всех. А так, как он был еще и духовным наставником жителей Старой Яксарки, то и преподавал этим детям несколько предметов, что-то вроде философии, словесности, ораторскому искусству, пению и рисованию. Мало кому из детей давались науки Старика, но он и не настаивал, предпочитая помалкивать о том, что вряд ли когда-нибудь его уроки станут полезными. Старик подошел к самому краю Вечного Разлома, поднял глаза и уперся взглядом в новый остров, в черный город. Так продолжалось довольно продолжительное время, а потом он выдохнул и проговорил тяжело, дрожащим голосом, растягивая слоги:
– Ар-Ка-Им.
– Что? Что он сказал? Сказал Аркаим? Что это? Ну не слышно же? Что он сказал? – Зашептались, перебивая друг друга, у него за спиной деревенские. Тогда он развернулся к ним и внятно, громко, чтобы услышали все, начал говорить.
– Люди! Этот город из прошлого, из древней легенды.– Собравшись с духом и успокоив свой голос, проговорил Старик с моря. – Он предвестник серьезных перемен. Что он несет конкретно, я не знаю, могу сказать, что ждать не стоит чего-то хорошего! Прошу всех вас, – обратился он к жителям Старой Яксарки, – с этого времени очень внимательно наблюдать за этим городом и если что-то будет в нем изменяться, сразу говорить мне! – Старик отошел от края обрыва, и уже было направился в сторону своего дома, но ему не дали пройти. Дорогу перегородили деревенские, вежливо загундосили, заворчали вопросами. Они уважали его и в какой то мере побаивались, а некоторые думали, что он колдует у себя и учит тому же детей, но им мало кто верил, не воспринимая всерьез.
