«Но вообще-то были бы грибы. Погода – дело второстепенное. Радостно и в дождь, и в холодный ветер, и в грозу возвращаться домой с полной корзиной. Невесело в самую лучшую погоду идти пустому».
Владимир Солоухин. «Третья охота»
Екатерина Черникова, флорист
Сентябрьский лес за окном жил своей жизнью, нимало не обращая внимание на людей, спящих в бревенчатом доме. Поскрипывали ветки деревьев, шелестели, падая, жёлтые листья, коротко прокричала какая-то ночная птица… Я поплотнее закуталась в одеяло и закрыла глаза. «Надо спать! – сказала себе строго. – Завтра с утра пораньше Таманцев потащит за грибами, и никакой возможности отбояриться не будет…».
Ну да, наш босс, Андрей Таманцев, был яростным фанатом «третьей охоты». На этот раз он вывез всю контору на неделю сюда, в леса между Суздалем и Владимиром, и исключительно для того, чтобы собирать грибы. Я, в принципе, дело это люблю, но, что называется, в охотку, а тут уже получается сущее принуждение.
Повернулась на другой бок, взбила подушку, посмотрела на часы: половина второго. Зажмурилась и стала считать овец…
Наверное, я бы всё-таки уснула, но тут скрипнула ступенька лестницы. Глаза мои сами собой распахнулись, а уши, кажется, вытянулись в сторону двери. Кто-то ходит? Да, точно! Лёгкие шаги пробежали в дальний конец коридора.
Я перевернулась на спину и стала рассуждать сама с собой.
«Ну в конце концов, мало ли кому что понадобилось на первом этаже? Там кухня, может, Михалыч проголодался и пошёл в холодильник на свидание с колбасой? Или не спится кому-то, вот и бродит. Или просто пить захотелось…»
Тут мне стало понятно, что пить и в самом деле захотелось. Да что там, рот пересох, словно пустынный колодец! Забыла я воду взять в комнату, вот балда…
«Ладно, переживу. Не маленькая, подумаешь – во рту пересохло. Спи давай!» – прикрикнула я на себя и снова повернулась на правый бок.
Через несколько минут сдалась. Нашарила под кроватью тапочки, взяла со стула длинную тёплую кофту и набросила её на пижаму. Приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Там было тихо и почти темно, какой-то свет давала единственная лампочка над первой ступенькой. Я храбро вышла из комнаты и направилась в сторону лестницы, почему-то крадучись, почти не дыша. Наверное, только благодаря этому страху привлечь чьё-нибудь внимание я не заорала, когда увидела тёмную массу внизу.
В каждом из нас есть и пугливая мышь, и бесстрашный орёл, вопрос только в пропорциях.
Лично моя мышь орала дурным голосом: «Уходи, это никакое не тело! Просто смотритель нёс какие-нибудь мешки и уронил!». Придавив дурного грызуна, я спустилась и достала из кармана пижамы телефон. Фонарик осветил встрёпанные волосы, открытые глаза и бледное лицо, очень хорошо мне знакомое.
Андрей Вячеславович Таманцев за грибами больше не пойдёт. У первой ступени лестницы лежал именно он, и был он безусловно, безнадёжно мёртв.
Осторожно присев на корточки, я приложила пальцы к шее, там, где должен был бы быть пульс. Глупо, если подумать – распахнутые глаза уже помутнели. Полагалось бы, конечно, позвать смотрителя, разбудить кого-нибудь из мужчин, позвонить в милицию… Но мне стало вдруг так страшно, что я осторожно, на цыпочках, стараясь не скрипнуть ступенькой, поднялась на второй этаж и трусливо скрылась в своей комнате. Мгновением позже где-то чуть стукнула дверь. Вот тут-то я и поняла, что вляпалась в неприятности всеми четырьмя лапами.
Забралась под одеяло, зажмурилась и стала представлять себе, что меня, мои действия, мои следы окутывает густой осенний туман. Серовато-белый, непрозрачный, расползающийся хлопьями и снова густеющий в месте разрыва. Вот он стекает со ступеней, разливается по полу большой гостиной и закрывает собой мёртвое тело… Следы моих ног, память о прикосновении к телу вспыхивают едва заметным фиолетовым свечением и исчезают насовсем.
