Глава 1 – Встать после падения
«Самый большой враг в жизни человека – это он сам» – вспомнила я золотые слова Будды. В центре Москвы золотая осень рассыпала драгоценные листья, лучи солнца то и дело пробивались сквозь небольшие тучки. Привычку опаздывать у меня отбили еще в раннем детстве, как говориться раз и навсегда. Я шла на прием к психологу, на ходу думала о предстоящей встрече, гадала какую тему мы затронем на этот раз и чуть не проскочила мимо.
По прошествии нескольких месяцев после смерти отца я действительно стала понимать, что не могу прейти в душевное равновесие. На этот раз «сметана не взбивалась», если провести аналогию с известной сказкой, как бы я не шевелила лапками. Так я про себя окрестила душевные, ментальные и даже физические потуги обрести то самое равновесие. Не сбавляя хода, я буквально влетела в кабинет, вежливо поздоровалась и присела на низенький диванчик. Надежда Алексеевна посмотрела на меня удивленным взглядом, дождалась, что я переведу дух и успокою дыхание, а затем спросила о самочувствии и графике, где я должна нанести на линию прожитых лет свои самые значительные, с моей точки зрения события. Или как я назвала ее шкала грешной жизни. «Почему сразу грешной» – она отреагировала по-своему: «Это всего лишь твой путь и опыт. Ошибки совершают многие, и не надо их бояться! И что стоит за каждым из них?» – продолжала она рассуждать, разглядывая страницу в большой тетрадке, где аккуратно, по линеечке я прочертила линии, падающие то вверх, то вниз.
Василий Викторович, мой новый начальник сам связался с Надеждой Алексеевной, заметив, что со мной твориться что-то не ладное. Он не стал скрывать от меня своих выводов, сделав без апелляционное заявление: «Вы девушка явно не в себе! Совершенно не адекватны! Что с вами?» Я смотрела на него испуганным взглядом, пытаясь сообразить, что мне сейчас делать, что говорить, а главное понять, что же позволило генералу в отставке, а ныне владельцу крупной строительной компании сделать такие нелестные выводы. Я всегда была достаточно умна и наблюдательна, а главное объективна к собственной персоне, чтобы не понимать, что начальник просто так говорить не будет. «Глазки, испуганные мне, тут строить не надо» – грубо пресек он мою попытку надавить на жалость: «Я ведь и из компании могу за две минуты вышвырнуть! Мне тут долбанутые сотрудники не нужны! У самих хватает!» – обвел он взглядом офис и сквозь прозрачную перегородку посмотрел на сидящих за компьютерами людьми. Я молча покачала головой, так и не решив, что можно сказать в свое оправданье. «Ефросинья» – обратился он ко мне полным именем: «В молчанку играть не будем.» Я кивнула и невнятно произнесла: «Язык орган маленький, но многие жизни погубил.» «А!»– протяжно протянул он и с шумом поставил чашку на стол: «Мы еще и Омаром Хайямом прикрываемся! Еще поумничаешь и точно свою пятую точку погубишь! Это я тебе обещаю!» Офис, услышав шум в кабинете начальника тут же притих, в надежде понять, что же там происходит. С генералом в отставке работать не просто, но те, кто проходил его школу и свыкался с мыслью, что так будет всегда, сотрудничали с ним годами, хотя что скрывать, текучка была огромная. Многие тут же подумали, что и меня ждет таже учесть. Некоторые тяжело вздохнули, правда скорее про себя, не показывая окружающим, что очередной офис – менеджер, пятый или шестой по счету скоро уволиться. Я им вроде понравилась и за короткое время зарекомендовала себя с хорошей стороны. Как ни странно, Василий Викторович протянул мне салфетку, утереть набежавшие слезы и я сбивчиво описала ему положение дел. Офис притих, расслышать наш разговор у них так и не получилось.
