Пролог.
Кто сказал, что бездна манит? Что постепенно и коварно затягивает, стоит лишь чуть склониться и заглянуть в её разверстую пасть? Враньё! Бездна глотает мгновенно. Без игр, без сожалений. Без возврата. В награду достаётся лишь полёт.
Те несколько удивительных секунд в её голове ещё звучала музыка. Она изумлённо распахнула глаза и, вторя вокалу, произнесла знакомое португальское слово. Как будто пробудившись, успела даже слабо крикнуть. Но грохот водопада заглушил всё.
Глава 1.
Сквозь полуприкрытые ставни высоких узорчатых окон уверенно пробивались рассветные лучи. Музыка уже давно перестала волнами менять свой ритм и теперь звучала бесконечным гладким потоком. Douceur1, как называли её танцоры. За пультом был Седр, признанный мастер композиции в этой стилистике. Похоже, на последний предутренний час он включил заранее заготовленный сет. Я подумала так, потому что диджейский пост он покинул и вот уже четверть часа топтался на маленьком полутёмном пятачке возле возвышения-подиума, прикрыв глаза и обнимая крутобёдрую блондинку в жёлтом, очевидно, из Восточной Европы.
Точнее, как привычно поправила бы меня сейчас Саша, Седр не топтался, а танцевал тот самый douceur, в котором, по её словам, все движения происходят внутри пары, где-то между партнёрами, зачастую вовсе незаметно для окружающих. Лично мне эту науку, как, впрочем, и многое другое из мира танцев, лишь предстояло постичь. На данный момент меня радовало уже то, что к концу этого, первого в моей жизни крупного европейского кизомба-фестиваля2, я наконец перестала таращить глаза в недоумении, глядя на зависающих, казалось, вне времени и пространства объединённых в случайные пары людей. Поначалу же кизомба-вечеринки напоминали мне порой сборища каких-то добродушных, но от этого не менее пугающих зомби.
– Люба, рано или поздно и ты это поймёшь, – смеясь, обещала мне Саша, – Прочувствуешь на себе тот самый «космос», просто немного потерпи. Это может получиться для тебя вообще неожиданно, но точно станет сразу понятно. Вот как, к примеру, первый оргазм.
Ну о’кей, пожимала я плечами и старательно занималась в танцевальной студии дальше. Хотя, признаться, к разговорам об этом самом пресловутом «космосе» относилась весьма скептически. В самом деле, странно было рассчитывать на какой-то эмоциональный (или тактильный, я пока ещё тут не разобралась) резонанс, внезапно образующийся между танцевальными партнёрами. При этом, как говорила Саша, на танцполе подобное может произойти даже между совсем незнакомыми людьми, была бы подходящая атмосфера и музыка. И тогда космическая волна мысленно уносит их, так сказать, аж за пределы родной галактики. Правда-правда, Саша именно так и говорила, делясь своими яркими впечатлениями о посещённых ею раньше фестивалях.
Излишней впечатлительностью, впрочем, я никогда не отличалась, зато любопытством грешила всю свою жизнь изрядно. Вот и сейчас, сидя на стуле в самом тёмном уголке зала со скрещенными по-турецки босыми ногами, я с интересом наблюдала за оставшимися на танцполе немногочисленными парами. И, судя по всему, Саша в своих рассказах была совсем недалека от истины: лица большинства этих танцоров выглядели умиротворёнными, но весьма отрешёнными от реальности.
Сама Саша, в отличие от меня, облегчённо сбросившей, наконец, с гудящих ног специально купленные к парижскому фестивалю блестящие красные туфли и пребывающей уже в полусонном оцепенении, стойко оставалась на танцполе до конца. Она уже давно успела переобуться в лёгкие кеды и сейчас медленно выписывала бёдрами чуть различимые мягкие восьмёрки, вторя движениям партнёра – Вито, своего знакомого преподавателя из Испании. Саша представила нас друг другу ещё в начале фестиваля. Жена Вито, Трини, тоже была неподалёку. Она составляла партию высоченному иссиня-чёрному парню в удлинённой расписной футболке и с копной косичек на голове. Теперь я была уже в курсе, что это один из хэдлайнеров
