23-я школа находится на одной из окраин города. В начале нулевых здесь располагались конечные остановки трамвая и двух маршрутных автобусов. В отличие от других районов, этот был густо поросший деревьями, здесь даже находился небольшой лес с истоптанными дорожками. Большая часть домов не превышала пяти этажей, а одна из улиц и вовсе состояла только из двухэтажек.
Почти в каждом дворе находились самостоятельно организованные жильцами клумбы из покрышек, выкрашенных в яркие масляные краски. Кто-то выпиливал из подручных материалов лавки, устанавливал покосившиеся столы.
Дворы, в которых обитало много детей, обычно можно было опознать по прибитым к стволам деревьев мягким игрушкам. Они долго служили в чьей-то из местных семей, но уже изрядно потрепались и стали не нужными. Все это, как правило, выглядело бедно, зато во дворах было на чем сидеть и на что смотреть.
Детские площадки практически все походили друг на друга. Проржавевшие скрипучие качели, наполированные штанами железные горки, самодельные песочницы с оббитыми бортиками. А еще в каждом дворе стояли не относящиеся по своей природе к детским аттракционам выбивалки для ковров, которые дети использовали как турники для кувырков.
В районе школы находились всего два магазина и несколько ларьков с овощами, конфетами, прессой, мороженым и сигаретами. Здесь же располагались несколько забегаловок, где продавали дешевое разливное пиво. Одна из них представляла собой пристройку к зданию детсада «Лютик», который находился через дорогу от школы.
Среди местных жителей были те, кого знал каждый обитатель района. В основном они славились своим криминальным прошлым или настоящим, либо своими врожденными отклонениями. Последних завсегдатаи забегаловок по-доброму называли юродивыми. Иногда просто так угощали их пивом и сигаретами, а иногда просили за это публично сделать какую-то глупость. Например, поймать голубя или собрать все окурки вокруг урны.
23-я школа была ничем не примечательнее других школ города. В первые годы жизни она была самым ярким зданием района – ярко-оранжевая. Но со временем цвет выгорел и стал, скорее, бледно-желтым, местами, где проступала плесень от сырости, коричневатым. Где-то облупилась краска, где-то потрескались оконные рамы, где-то были выбиты кусочки стекол.
В начале нулевых в задней части школы, в подвале, находился тренажерный зал. Сюда ходили исключительно мужчины, потому что здесь можно было только и делать, что тягать железо – никаких беговых и вело дорожек. Здесь находились исключительно штанги и тяжеленные металлические диски.
У главного входа в школу висел несменяемый годами, уже выцветший плакат, на котором был изображен держащий указку ежик в очках. Его голову окаймляли три слова: «Ум, надежность, доброта».
На первом этаже располагались вешалки для верхней одежды и сменки, спортзал для уроков физкультуры, столовая и кабинеты начальных классов. Второй этаж практически весь принадлежал руководству школы. Здесь находились кабинеты администрации, актовый зал, учительская. Этот этаж регулярно ремонтировался, был украшен картинами и цветами.
* * *
Последующие два верхних этажа отличались лишь цветом стен. Третий был выкрашен в масляный желтый, а четвертый – в масляный зеленый. Поэтому у учеников школы выработалась привычка называть этажи по цвету: «Математика у нас на зеленом, а физика на желтом».
А еще на верхнем этаже находились два туалета, в котором старшеклассники иногда удачно, а иногда и нет, закрывались для коллективного курения. Как правило, компания от пяти до семи человек – больше не помещалось – выкуривала одну сигарету, передавая ее по кругу. Последним часто не доставалась затяжка, но это не оправдывало их в момент, когда директриса или кто-то из учителей школы застукивал собрание в облаке дыма.
