Чужая
Настоящая женщина – настоявшаяся женщина
Перебродившая без воздуха и уксуса
Созревшая ягода не при дожде собранная
Без дрожжей и добавок с куста,
Который на солнце смотрит радостно
И кожа мягкая, но твёрдая для терпкости
А сахара, чтоб не превратилась в бражку
Не липнуть портвейну подобно, а
С горечью вермута и кислым рислингом в башку
Когда пьянея смотришь через стекло тёмное
И видишь при луне танцевальные па
Кружатся струи то тёмные, то светлые
И наплевать, что женское и стрёмное
А просто нюхаешь и в голове фонарики
То вдруг зажгутся, то едва, едва заметные
Вот женщина не будет настоящей если
Мешать её с напитками зловещими
На вроде пива там или настойки из полыни…
Нет мы должны петь только радостные песни
А не бурчать под нос плохие вещи
Когда та женщина с тобой легла на простыни
Когда глоток, ещё один и ты не раб не господин
Незнамо кто бредёшь в тумане без гроша в кармане
А рядом та, с распущенными волосами
И не хватает воздуха, зато не скиснет сусло…
Прожить часами и годами до скончанья века
На пару с женщиной из тех плодов и ягод
Вкусив вина которых станешь человеком…
Нет, ну вы сами подумайте! Как так-то?! Как, я вас спрашиваю, можно понять всю эту похмельную диалектику и ещё любить кого-то паскудной душонкой? Тьфу, блядь!
Я умывал руки; и лицо тоже умывал. Вода была холодная и цветом необычная – зеленоватая. Вчера такой же туман помог мне заблудиться и попасть в это место. Из проклятых далей я пришёл, где люди друг на друга с балконов лаяли, а в чьей-то машине страдала Таня Буланова. А всё после встречи с ППС-никами…
Нас было трое – избранных. И мы были полны идей и отваги под завязку. Потому не стоило бы стражам объяснять нашему ордену, что такое закон и зачем нужен порядок. Это мы и без них знали. Причём тут дубинки? Неправильные люди ходят по Земле и всё понимают по-разному. Потому и сожгли мы их поганые фуражки дотла – в знак недоброй воли. А этих с погонами оставили сидеть на лавочке, как Кая и Герду, пока розы не вырастут. И мечи к урне прислонили. А потом мы бежали через лог, через кладбище и мимо прудов.
В старом карьере есть много волшебных мест и хворост для костра. Частный сектор опять же рядом и самогонщица баба Оля. Но нам помешал туман.
Да, этот сраный зеленоватый туман появился внезапно и повредил все компасы и астролябии. И мы рассеялись по миру, подобно святому семени…
Но я не стал никого на помощь звать, а просто шёл вперёд, как полярный исследователь, руками раздвигая сырые клубы проклятого тумана. И, в конце концов, я вышел на трассу. А уж по трассе я ходить умею. Да любой знает, что если идти вдоль, то попадёшь в каменный замок с полосатыми знамёнами. А вот если поперёк – увидишь единорога и тебе, возможно, нальют бесплатно в гранёный стакан.
Вот поэтому я прошёл чуть-чуть вперёд, а затем пересёк путь свой – в районе садоводческого товарищества «Заречное». Там я и встретил пьяных людей из известного всем клана. Там же испил до дна поднесённой чаши. Но присягать и давать лютые клятвы не спешил. Знаем мы эти игры престолов. Ну их, нахуй!
Но мне бы до утра продержаться. До первого автобуса, что уныло отвезёт меня в королевские покои. А уж там я встречу свою королеву, если ей, конечно, не отрубят голову мятежные вассалы. Впрочем, здесь, в садовом домике, трапезничали хоть и не рыцари, но и не крестьяне. Мастеровые люди и обычные шлюхи насильно арендовали помещение в окружении плодовых деревьев и кустарников. Я предложил им плату за ночлег и выпивку, но они были благородны – плату не взяли. Зато я спел им песен разных и рассказал про марксизм. После второго они стали пить совсем уж отвратно, без тостов и занюхивания рукавов.
Девицы, словно привидения, сами приставали к мужчинам, даже без прибавочной стоимости и нежных слов. И скрипели железные кровати, а за оконцем хулиганил пыльный ветер.
