3 | Поэзия

В третьем томе собрания сочинений Александра Левинтова собраны стихи разных лет и десятилетий. По несчастью или счастливой случайности большинство их было утеряно сразу после написания или чуть позже. Здесь собрано то, что чудом сохранилось.Поэзия, как выяснилось в конце жизненного пути, оказалась самым устойчивым творческим жанром автора, по профессии – географа, по складу характера – философа и мыслителя. Книга содержит нецензурную брань.

Жанр:	Стихи и поэзия
Цикл:	Не является частью цикла
Год публикации:	Неизвестен

Читать онлайн 3 | Поэзия

Редактор Ирина Михайлова

Дизайнер обложки Роман Максишко

Издатель Максим Осовский

ISBN 978-5-0053-1989-0 (т. 3)

ISBN 978-5-0053-1985-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Левинтов

В ОКРЕСТНОСТЯХ ПУСТОТЫ

Избранные стихи 1999—2006 годов

Этот сборник возник случайно.

И, думаю, также спокойно исчезнет, как и возник. Я собрал стихи, написанные за последние несколько лет, выкинул все, что показалось ниже собственной критики, а также то, что не вписывается в рубрики. Хотя я пишу стихи, но отлично понимаю, что – не поэт, потому что поэт должен не просто писать стихи – он должен ими жить, дышать, бредить, а не развозить пиццу, учить американских солдат азам русского языка, писать прозу, париться с друзьями в бане, устраивая развеселые пирушки и заполночные посиделки по душам нараспашку, мотаться из угла в угол и, вообще, он должен сосредоточиться.

Поэзия ближе всех к пустоте. Собственно, она рождается из пустоты и порождает пустоту, как единственное, хоть что-либо значащее меж людей. Если бы в русский язык вдруг вернулись артикли, стихи были бы переполнены неопределенными артиклями. Но мы научились создавать абстракции и полные пустоты неопределенности порядком слов, поэтическим порядком.

Вот и все, что мне хотелось бы сказать.

Александр Левинтов

СТИХИ О РОДИНЕ

Возвращение в Россию

Мне русских снов

обрывки и кошмары

и бывших слов

запинки и громады

в тумане пробужденья попадут.

Дневных забот сговорчивый редут,

напрасной суеты назойливый уют

меня ломают, растворяют, гнут.

Я пропадаю.

И тяжело

дается каждый шаг.

Не отлегло

в чужбине. Зоркий враг

моих страстей: неугомонный стыд

меня за ветошь новых дней корит.

За нищих и родных простой стакан налит.

Все брошено и каждый позабыт.

Я – как в трамвае.

Нет, я устал.

Мне дела больше нет.

Окончен бал,

и погасите свет.

Кругом и вглубь – все бестолочь дурная:

то караван идет, то все собаки лают,

то снег бежит, то ручейки вдруг тают.

Мне говорят: здесь родина родная,

Но я – не знаю.

В самолете Киев-Монтерей,

1 апреля 1999 года

Запахи детства

Детство пахнет станиолью,

маминым кухонным фартуком,

портупеей, потными солдатами,

солдатским потом, половодьем,

льдом по реке и сугробами снега,

картошкой на рыбьем жире,

кислыми сайками, недопеченными

от быстрого поедания,

клопами по стенам, керосиновой лавкой,

мышиным пометом, слепыми котятами,

черемуховыми вечерами,

сиреневыми сумерками, а позже – пылью акаций,

осенними клумбами ярких цветов,

замерзшими узорами окон,

ранним огнем бересты и

продрогшими дровами,

пиявками, тиной, прокисшим

поносом младенцев, банками,

стрептоцидом, кровью из десен,

гремящими танками и жмыхом на подводах,

раскаленными шпалами, горячим асфальтом,

ножной бормашиной, грибами во мху,

скошенным сеном, шмелями и кашкой,

бледной смертью в немощном венчике цветиков.

Каждый из этих запахов,

ударяя в нос, бьет по нерву,

отвечающему за счастливые слезы

и слезу покаянья, всего лишь одну.

У каждого, кто тогда выжил,

было по-своему детство.

Теперь мы редко верим,

что оно было или может вернуться.

Мы редко и скупо плачем об этом.

Нам некогда.

Детство пахнет станиолью.

Марина, июнь 2000

Перед окном парижского кафе

В далеком детстве первое вино

ее звалось «0.8». За стаканом

она, сблевав наивность за окно,

закусывала спермой хулигана.

Так началось и долго продолжалось.

Теперь она лакает тонкое шабли

в соломенной изысканной оправе,

теперь никто ей приказать не вправе:

«Уже уплочено, пошли!»

За все приходится платить самой.

Из порта Никуда в порт Никуда

она плывет на пароходе «Пусто»,

ее опять тошнит, ей грустно

и мертвой кажется вода.

Жизнь удалась, но по чужому счету.

Висит под тяжестью судьбы

луна в конце ее дороги.

Продолжить чтение

Вам будет интересно

1 | Плато. Диалоги

Александр Левинтов

Первый том собрания сочинений философа и мыслителя Александра Левинтова объединяет произведения, написанные в жанре платоновских диалогов. Эта традиция в своё время была поддержана Галилеем, Кьеркегором, Ницше и другими. Диалоги «Плато» посвящены построению понятий персонажами из разных времен и эпох, что позволяет видеть «глубину резкости» культурно-исторического фундамента понятий и включает в себя также букет диалогов «Ойкумена», формирующих концепцию развития человеческой цивилизации. Книга ...