1. ААХРОН
– К огромному зданию храма уже давно не вели дороги и тропинки, только дикий кустарник причудливыми перепадами повторял когда-то сложный рельеф местности. Время от времени луна выглядывала из-за облаков, и тогда путник, осторожно пробирающийся в чаще ветвей, чуть ускорял движение. То и дело в темноте он спотыкался о торчащие из земли корни, падал, вставал и снова упорно продолжал путь.
– Орон был молод, ему едва исполнилось 17 лет. Он был бос, его одежда напоминала лохмотья. Сквозь дыры плаща можно было увидеть худые рёбра и острые лопатки. Штаны самого примитивного домашнего пошива были сшиты, скорее всего, из нескольких старых мешков для муки – не из пластика, а из крепкого джута. Мешки из такого материала хороший хозяин или хозяйка никогда не выбросят…
– После нескольких часов блуждания в гуще кустарника, Орон достиг западной стены храма и стал обходить её в поисках входа, затаившегося среди зарослей начинающего увядать дикого винограда.
– Вскоре он нашёл яму у стены и, встав на колени, принялся выгребать из неё осенние листья, уже присыпанные первым мокрым снегом.
– Затем он отвалил камень, плотно закрывавший узкий лаз.
Минута – и юноша оказался в кромешной тьме одного из помещений.
Он достал из какой-то ниши в штанах, служившей карманом, зажигалку и на мгновение чиркнул ею, чтобы осмотреться.
– Где то здесь я оставлял тайник со свечами, – пробормотал он.
Ощупью, в темноте он нашёл нужный угол комнаты и, пошарив в куче рухляди, выудил связку свечей и тут же зажёг одну из них.
– Крысы их не тронули, сюда им не пробраться! Хорошо. Надо будет осмотреть всё вокруг. Тут я прятал всё подряд, может, что-то ещё полезное найду, – сказал он сам себе.
Комната, довольно просторная, раньше служила столовой, однако в ней не только трапезничали, но и отдыхали, и жили охранники храма – так уж повелось. Здесь всегда было шумно, кроме ночных часов, но и по ночам иногда собирались компании, которые шумно спорили или общались разрозненными парами и тройками…
Сейчас всё здесь выглядело серым, лишённым цвета, комната обрушилась – мебель развалилась под тяжестью книг, посуды, разной необходимой утвари, покосились рамы с иконами, упали вниз даже светильники и люстры, и теперь валялись на полу, трудно различимые в невообразимом хаосе хлама.
Орон осмотрелся.
Когда глаза привыкли к полутьме, он вскрикнул, увидев в углу большую, бесформенную кучу человеческих костей. Подойдя поближе, юноша принялся со страхом разглядывать останки. По черепам он насчитал девять или даже больше человек разного возраста, потому что среди крупных были там и маленькие черепа. По тому, как они лежали, по переплетениям тел, становилось ясно, что мертвецов сваливали сюда, как попало. С течением времени насекомые уничтожили бы всю их плоть…
Юноша смотрел на кости – ужас и печаль отражались на его лице. В одном из черепов зияло отверстие четырёхугольной формы – он знал, от чего такие остаются.
Наставник рассказывал: пули и лучи были в древности круглыми в сечении. Но однажды после очередной научно-технической революции, учёные и вояки пришли к решению: более целесообразно делать патроны квадратными, так получается намного экономнее и боекомплект укладывается более компактно. А позже таким стали делать и лучевое оружие с гильзами из хрусталя. Вспышка их содержимого приводила к возникновению мощного лазерного луча. Покоряемые народы проклинали всех, кто изобрёл и пользовался подобными лазерами.
Орон протянул руку и вынул из костей детского скелета шнурок со смутно знакомым символом. Приглядевшись, юноша вскрикнул:
