Мы летели «Катарскими авиалиниями», через Доху. И это был очень комфортный перелёт. Достойное завершение отличного отдыха.
Прошло каких-то три недели; ситуация в мире кланов и тайных обществ успокоилась. Содержимое командного модуля инопланетного корабля оказалось под совместным протекторатом Ветви и государства. Не все стороны такой расклад устраивал, поэтому пришлось кое-кого подвинуть. Что именно происходило – меня не информировали; до нас на острове долетали только отголоски тайных битв. Как бы то ни было, скоро сложился новый баланс сил, где Ступень заняла ещё более важное место.
Об этом нам поведала Эльвира, прислав сообщение на новенький защищённый коммуникатор. Туда же пришли билеты до Виндхука, Намибия, и следующее указание: «Посмотрите Лангер Генрих. Не факт, что получится – но надо же вас чем-то занять, пока у нас зима. Особо не усердствуйте. Считайте это продолжением отпуска. P.S. Будет желание прокатиться в Колманстоп – попросите сопровождающего. Только там ничего не трогать! Нам ещё международного скандала с участием Африканской Ступени не хватало!»
Сообщение было непривычно многословным для закрытого мессенджера. Это верно указывало на то, что Эльвира пребывала в хорошем настроении. А если так – значит, и у нас нет повода грустить.
Разумеется, я не знал ни что такое Лангер Генрих, ни Колманстоп. Пришлось гуглить. И если по второй локации у меня вопросов не возникла, то первая заставила нахмуриться. Урановый рудник? Серьёзно? Эльвира решила нас оставить без потомства? Блин, надо будет обзавестись счётчиком Гейгера. Достали эти радиоактивные штуки.
Я вспомнил о судьбе хантеров, которые вытащили сердце атомохода. И мне резко перехотелось ехать на рудник. Впрочем… Эльвира ведь чётко написала: можно не усердствовать. Прокатимся, прогуляемся по красивым местам. Если почувствуем что-то не то – вернёмся. В конце концов, мы уже несколько раз окупили все наши зимние перелёты, и даже роскошный отдых.
– А тут, похоже, красиво! – сказала Соня, когда мы заходили на посадку.
Ну да. Есть такое дело. Город прижат к нагорью на юге, должно быть, живописному. Да и зелени хватает – почти как в Гвинее.
Обидно, что в аэропорту не оказалось телетрапов. Разнежившись в кондиционированном салоне, я чуть не задохнулся от резкого перехода к жаре. Время было полуденное, так что солнце жарило вовсю.
К счастью, идти до терминала было совсем не далеко. И тут обходились без формальностей, вроде перронных автобусов.
Встречающий был уже тут, внутри стерильной зоны. Вроде бы мелочь, но приятно. Им оказался спортивный мужик средних лет, европейской наружности, но сильно загорелый – настолько, что почти сливался с коренными африканскими жителями.
Он держал в руках таблицу с именем «Алексей». Почему Алексей? Понятия не имею. Эльвира так придумала. Такое вот у неё представление о конспирации. Впрочем, кто я такой, чтобы критиковать главу Ступени?
– Привет, – сказал мужик на чистом русском, протягивая руку, – я Павел. Можно просто Паша.
– Привет, Паша, – ответила Соня, первой ответив на рукопожатия, – приятно.
– Наши имена знаешь? – спросил я тихо.
Павел засмеялся.
– Да, конечно, – ответил он, – меня всегда веселят такие вещи.
Он кивнул на табличку, которую тут же свернул в четыре раза и спрятал в карман джинсов.
Возле терминала, на парковке, нас ждал белый «Круизёр». Я с облегчением улыбнулся: его салон обещал возвращение в комфортную прохладу.
Тут действительно оказалось довольно красиво: городок чистенький, аккуратненький. Чем-то на Сочи похож, только моря нет. Домики вполне европейского вида. Такой контраст с Конакри! Я был так приятно удивлён, что невольно заулыбался.
