Ада Лейс ищет преступника

Аде до смерти надоело сидеть. Ей надоел гипс на ноге. Надоело смотреть на то, как жизнь проходит мимо. Она должна сейчас быть на улице, исследовать окрестности и изучать местную дикую природу, а она застряла дома. И сама в этом виновата.

В первую неделю в Сан-Франциско Ада попыталась прыгнуть с тарзанки с эвкалиптового дерева в парке. Такой прыжок она могла бы выполнить и без верёвки.

Трос, к которому она себя привязала, мог растягиваться на пятьдесят процентов собственной длины, но высоты ветки едва-едва хватило, чтобы он хотя бы распрямился. Это была ошибка, совершённая по невнимательности.

В комнату к Аде, погружённой в угрюмые раздумья, зашла мама.

– Как думаешь, может, нам позавтракать вместе, пока я не уехала? – спросила она.

– Да, можно. Хотя я надеялась пропустить эту часть с прощанием, – заметила Ада.

– Меня не будет всего несколько дней, – напомнила мама. – Этим художникам требуется, чтобы за ними немного присмотрели. Они же не такие самостоятельные, как ты. К твоему первому школьному дню я уже вернусь.

Ада попробовала улыбнуться и на костылях последовала за мамой вниз по лестнице, но тут её брат Эллиотт чуть не раздавил её у самого входа на кухню. На нём был надет жилет, а на глазу была чёрная повязка. С плеча безжизненно свисал мягкий игрушечный попугай.

Ада читала вместе с Эллиоттом «Остров сокровищ». И теперь брат задался целью отыскать закопанное сокровище. А до тех пор одевался соответственно.

– Полегче, дружище, – сказала мама Ады. – Ты едва не сбил сестру с ног.

– Ярр! – рявкнул Эллиотт. – Для вас я – капитан. Уясните это, мадам, или придётся вам прогуляться по доске![1]

– Сбавь тон, Эллиотт, или выходные проведёшь у себя в комнате, – пригрозила миссис Лейс.

– Прошу прощения, мадам, – извинился мальчик.

– Мне что, заставить тебя драить палубу, Эллиотт? – спросил мистер Лейс.

Он поставил перед Адой тарелку с французским тостом[2]. На тосте были вырезаны косые глаза.

– Спасибо, пап, – сказала Ада.

Рядом с её отцом трудно было продолжать кукситься.

– Этот окаянный попугай не хочет сидеть прямо! – пожаловался Эллиотт.

– Тебе нужно закрепить его хвост. – Ада обернула хвост и лапы попугая ниткой, а потом затянула её. – Тут требуется квадратный узел. А ты завязал бабушкин.

– Арргх! Вот так, Раффлз! Хорошая птичка, – похвалил Эллиотт.

– Ада, ты помнишь ту женщину, которую мы встретили на фермерском рынке? Гленду? – спросила мама. – У неё дочка примерно твоего возраста. Они живут на Полимерной улице. Почему бы тебе не встретиться с ней?

– И чем заняться? Прыгать на скакалке? – Ада опустила взгляд на свой гипс.

– Очень смешно, – ответила мама. – Может, ты пригласишь её в гости?

Ада пожала плечами. Она была не в настроении развлекаться.

– Это бы облегчило тебе жизнь в новой школе, – заметила мама, а потом поднялась, запихивая в рот последний кусочек бекона: – Просто подумай об этом. Я оставлю номер телефона.

– Ладненько, – отозвалась Ада.

Мама поцеловала её в щеку. Затем обняла мужа и сына и взяла сумки.

– Бон вояж![3] – выкрикнул Эллиотт. – Привези мне немного золота!

Мама присела у дочкиного стула:

– Выше нос, горошинка. Ты и оглянуться не успеешь, как станешь королевой Джунипер-гарден.

После того как мама ушла, Ада вернулась к себе в комнату, чтобы распаковать последние несколько коробок. Едва открыв первую, она утонула в море воспоминаний.

Здесь лежали образцы почвы, камни и кое-какие засушенные листья с деревьев, которые росли рядом с её старым домом в Западной Виргинии. Вся коробка пахла Западной Виргинией. Ещё тут лежал прошлогодний научный проект, над которым она работала вместе с подругой, Анной. Анна и Ада были напарницами во всём. Они вдвоём присматривали за чужими домашними животными, а в день школьных соревнований участвовали в гонках на трёх ногах как пара. Они даже заняли первое и второе место в орфографическом конкурсе. Но, что ещё важнее, девочки всегда вдвоём занимались научными проектами. Все звали их «А и А», но сами они называли себя «А в квадрате».