Павел осторожно повернул ключ в замке. Конечно, в его просторном коттедже спальня была далеко от входных дверей, но он знал, какой слух у его жены, какой у нее чуткий сон, и старался не шуметь. Стальная дверь предательски лязгнула. Павел шагнул в коридор и... вполголоса выругался.
Холл был залит светом. Манана стояла против дверей в полупрозрачном золотистом пеньюаре, с бледным от ненависти лицом.
– Ты что, так здесь и стояла всю ночь? – осведомился Павел с холодной язвительностью.
– Да, а что? Тебя разве интересует, что я делаю по ночам? Разве ты еще помнишь, что у тебя есть жена? По-моему, тебя давно уже интересуют только дорогие шлюхи! Наверное, только с ними ты что-то еще можешь, импотент несчастный! – Она швырнула в него дорогую саксонскую тарелку.
Павел легко отклонился, и тарелка вдребезги разлетелась, ударившись о косяк. Заранее приготовила, стерва, чтобы бросить в мужа! Так и стояла всю ночь с тарелкой в руках, как кошка в засаде... дикая кошка, бешеная сука!
Когда-то его забавлял ее кавказский темперамент, но последний год она стала совершенно невыносимой. Он больше не может терпеть ее ненормальную ревность, эти многочасовые скандалы...
Павел попытался обойти жену, но Манана с яростным воплем бросилась к нему, целясь лиловыми ногтями в глаза. Он еле увернулся, закрывая глаза, и сильно толкнул ее наугад. Манана вскрикнула, поскользнулась и отлетела в угол. Павел шагнул было, собираясь запереться в кабинете, но резко остановился, смущенный наступившей тишиной.
Он обернулся.
Манана лежала на полу в позе уснувшего ребенка. Ее лицо, только что обезображенное ненавистью, медленно разглаживалось, и на нем проступала сквозь напластования ссор, горечи, обид ее изумительная восточная красота.
А на полу возле ее виска расплывалось огромное черно-красное пятно.
Павел склонился над женой, назвал ее по имени, потрогал запястье, пытаясь нащупать пульс, но подсознательно он понял уже, что случилось. Он знал, что Манана мертва, и, если до конца быть честным с самим собой, обрадовался этому. Она стала невыносима и пыталась такой же невыносимой сделать его жизнь. Разумеется, подобная смерть может причинить ему массу неприятностей... Но для чего же тогда существует Кандауров, как не для таких случаев? За что Павел платит ему огромные деньги?
Павел достал из кармана трубку и нажал кнопку охранника.
– Женя, приезжай немедленно.
Кандауров появился через двадцать минут, свежий и энергичный, как будто его и не разбудили в четыре утра. С первого взгляда оценив ситуацию, он начал действовать.
– Переодень ее. Ничего не забудь: одежда, нижнее белье – все должно быть надето так, будто она одевалась сама.
Павел со вздохом подошел к телу жены. Красное пятно стало бурым и подсохло, волосы на затылке слиплись. Он обнажил такое знакомое, холеное тело и начал одевать его. Жуткое занятие, но надо все вытерпеть, слишком многим он рискует, если его заподозрят. Не забыть потом отмыть пол от крови, а то утром прислуга придет, заметит.
Павел провозился почти час. Кандауров в это время куда-то уезжал. Через час он вернулся. На заднем сиденье его машины лежала, скорчившись, рыжеволосая молодая женщина.
– Это еще кто такая? – недовольно спросил Павел.
– Не бойся. Ей придется сыграть роль Мананы, потом она исчезнет. Дай ей плащ Мананы, темный парик у нас есть.
Пока гостья переодевалась, Павел с Кандауровым вынесли тело Мананы в гараж и положили в багажник черной «БМВ».
Потом женщина села за руль, выехала к воротам жилмассива и посигналила. Сонный охранник выглянул в окно, увидел знакомую машину, женский силуэт за рулем и открыл ворота. Отъехав на пару километров, машина остановилась.
