Боль пронзила позвоночник и упёрлась в затылок тупым пульсирующим давлением.
Пьер на мгновение замер, затем раскрыл глаза и, поморщившись, всё-таки смог выпрямиться и подняться из-за стола, за которым заснул прошлой ночью.
Сквозь тонкую щель между массивных штор в кабинет проникал яркий луч утреннего солнца. Он пронзал полумрак кабинета и устремлялся прямо к краю рабочего стола, где стояла пустая бутылка из-под бренди. Рыжеватое стекло отражало луч и разбрасывало отблески по всему кабинету: стенам, книжным шкафам, заставленным судебной литературой, и письменному столу, заваленному бумагами, книгами, среди которых затерялся небольшой ноутбук с погасшим экраном и полностью разряженной батареей.
Засыпать в кабинете за работой Пьеру приходилось не редко, чему, по понятным причинам, тот был далеко не рад. Но конкретно этот раз был особенным, ведь едва ли был связан с работой. Его усердие и щепетильность в работе, наконец, принесли плоды.
Прошлый день стал триумфом в карьере молодого юриста. Дело, которому он отдал последние полгода своей жизни, завершилось самым наилучшим и для многих неожиданным вердиктом. И имя Пьера де Корте ещё не скоро исчезнет из новостных статей.
Только за прошлый вечер молодой адвокат получил с десяток предложений о сотрудничестве, чему Пьер не мог не радоваться. Бюро, в котором он работал последние шесть лет, негативно сказывалось на его стремлениях и амбициях, что серьёзно уменьшало шансы найти достойное его таланту место. А теперь он мог, наконец, покинуть «Дефенсо́рис»1 и, быть может, даже осуществить свою давнюю мечту о собственном адвокатском агентстве.
Но в сладкий, дурманящий аромат триумфа всё же попала ложка горького дёгтя. И с пробуждением в памяти вновь всплыли воспоминания минувшего вечера.
– Полгода, – набросилась на него Маргарита яростным шёпотом, как только они вышли из спальни близнецов, в кои-то веке уложив детей спать вместе. – Полгода сутками ты был больше озабочен тюремными вопросами. Но я ни слова тебе не сказала! А теперь? – женщина одарила Пьера настолько уничтожающим взглядом, что по его спине побежал мороз. – Теперь, когда всё закончилось… Как ты и обещал, всё это закончилось! Вот только я что-то особой разницы не вижу…
Её перебил очередной телефонный звонок. Аппарат внизу разрывался, сотрясая тишину пронзительным звоном.
Пьер умоляюще посмотрел на супругу. Но Маргарита едва не задыхалась от ярости. За полгода она уже возненавидела этот звон, который начинался всякий раз, когда муж возвращался домой, стоило ему только переступить порог.
Звон не прекращался, назойливо требуя немедленного ответа. А из комнаты близнецов донёсся приглушённый шёпот. Маргарита резко развернулась и, поспешно взяв себя в руки, по крайней мере, попытавшись это сделать, вновь вошла в детскую.
Тем временем Пьер заметил, как дверь в комнату старшего сына чуть приоткрылась, и сквозь щелку на отца уставилась пара встревоженных детских глаз.
– Всё хорошо, Мишель, – улыбнулся мальчику отец и поспешил вниз в кабинет, чтобы ответить на звонок, а потом поскорее вернуться к жене и попытаться всё уладить.
Но поскорее не получилось.
Очередной заинтересованный в талантливом адвокате директор настойчиво описывал все преимущества своего бюро, если молодой юрист согласится перейти к нему уже завтра. Он даже обещал уладить все вопросы с его нынешним работодателем, контракт с которым оставался в силе ещё месяц. А Пьер не мог думать ни о чём, кроме семьи, от которой отдалился, даже не заметив этого.
Однако позже все попытки успокоить Маргариту лишь усугубили ситуацию, что и привело его обратно в кабинет, где он заснул, утратив триумфальное настроение и с головой, полной самых гнетущих мыслей.
