Противно зазвенел будильник. Лиляна, не открывая глаз, нащупала телефон на тумбочке и выключила его. Сквозь легкие шторы пробивался тусклый свет уличного фонаря. Вообще-то на улице стояла форменная ночь. Вылезать из-под одеяла совсем не хотелось, но она собралась с духом и волевым усилием заставила себя сесть. Тело пробила мелкая дрожь: отопление так и не включили после ремонта, а ведь на улице не май месяц.
– Суки, – мрачно процедила сквозь зубы Ляна, закутываясь в вязаную кофту поверх пижамы.
Спрыгнул со стула большой черный кот, потянулся, зевнул и лениво потерся боком о ногу хозяйки.
– Ой, Веня, как же меня задрало уже это все, – печально вздохнула Ляна, встала и поплелась в ванную.
Когда умылась, стало легче. Она недовольно осмотрела красные, припухшие от недосыпа, глаза, поморщилась.
Кот ждал ее на кухне, нетерпеливо обтирая боками ножки стола и стульев, изредка мяукая. Лиляна вывалила ему в миску каши с кормом и печально осмотрела холодильник: всю нормальную еду она уничтожила еще вчера вечером. Пришлось ограничиться кофе с сигаретой и остатками песочного печенья.
Выходя из дома, она натянула капюшон поверх шапки и замотала шарфом лицо. Улица встретила ее порывистым ледяным ветром, морозом -20 и идеально отполированным гололедом, который дворники еще не успели посыпать. Ругаясь и широко размахивая руками, она поковыляла в сторону большого больничного комплекса.
Мимо шумно проносились машины, разбрасывая по сторонам темно-коричневое месиво, когда-то бывшее снегом. Из теней между фонарями выныривали хмурые заспанные пешеходы и проходили мимо, не поднимая глаз. Ляна свернула с широкой улицы и вошла в открытые настежь ворота. Миновала ухоженные и совершенно безликие корпуса больницы и прошла к мрачноватому зданию чуть в стороне. Она обошла большую лужу, на которой всегда поскальзывалась, мысленно в очередной раз посмеялась над табличкой «Будь осторожен – выносят тела!» и поднялась по облупившимся ступенькам.
Морг окутал привычным зловонием. Лиляна даже не поморщилась: она давно перестала обращать внимание на этот запах. Очки мгновенно запотели, ненадолго ослепив ее. Она прошла холл, кивнула бабушке на вахте, прошла в конец коридора и остановилась у кабинета. Табличка сбоку гласила: «Кабинет №19. Врач-гистолог, к.м. н. Крабец Л. С. Ассистент Рахнинов В. А.».
– Привет, – не отрываясь от бумаг, поздоровался сосед по кабинету.
– Привет. Что у нас? Она привычным жестом повесила пуховик на вешалку, сняла с крючка халат и начала одеваться.
– Пятерых ночью привезли. Одного сбагрил на судебку, остальные наши. Еще через час придут с хирургии и гинекологии – опухоли на гисту привезут.
– Пора в отпуск идти, – невпопад буркнула Ляна.
– Если хочешь, могу вскрыть всех, чтоб ты не отвлекалась. Там три или четыре образца будет.
– Та ладно, помогу уже. Выбери только кого-нибудь не сильно жирного и вонючего.
– Женщина, тридцать два года, сепсис. Сойдет?
– А еще кто есть?
– Есть мужик, сорок лет, инфаркт, шок.
– Вот его возьму.
– Окей, босс.
Секционный зал окутал Ляну облаком холодного смрада. Она надела фартук, перчатки, маску и занялась вскрытием. Работать не хотелось. Она лениво шинковала органы, механически отбирала пробы на гистологию, полностью погрузившись в невеселые мысли. За окном гудела метель: снежные хлопья с силой ударялись об окна, заунывно выл в щелях старых рам ледяной ветер.
В таком вот виде – задумчиво смотрящей в окно и с окровавленным скальпелем в руках – ее и застал ассистент.
– Если бы я умел рисовать, то мог бы написать картину «Грустный расчленитель», – с порога насмешливо заявил он.
