– Ари… прошу тебя, вернись домой, моё небо.
Голос Карам-дарт аль-Хаенга, первого кольца айтара и фактически второго влиятельнейшего дракона Хайрассы звучал глухо, но почему-то вместо ожидаемой злости я слышала в нём лишь тревогу… за меня.
Глянув на начинающуюся за тканью шатра песчаную бурю, сложила руки на груди и не позволила себе поддаться его упрашивающему тону, вместо этого задав свой, совсем недружелюбный вопрос:
– Как ты меня нашёл?
Пламя свечи качнулось из стороны в сторону, дракон, лицо которого я отчётливо видела в огне, грустно улыбнулся и негромко произнёс нечто загадочное:
– Я чувствую огонь пустыни.
Совсем не поняв, что бы это могло означать, я решила, что и разбираться не буду. Но кое-что сказать мне всё же хотелось.
– Твой поступок был подлым и бесчестным по отношению ко мне, к моим родным и к жителям Хайрассы, которых ты поставил под угрозу, между долгом и желанием выбрав последнее.
Вздрогнув, как от удара, мужчина окаменел, ожидая от меня чего угодно, но точно не этого.
Но беда в том, что я была права. Мы оба это понимали, именно поэтому Нэрен смолчал, не сказав ни слова против. Он лишь смотрел. С болью, отчаянием и мучительным нежеланием терять меня, отчего всё внутри болезненно сжималось, переворачивалось и перекручивалось.
Я говорила, но он не пожелал услышать. Я – Аристея Кадиан-Вескер, названая дочь Безумного императора и принцесса Раделии. Он – практически правительство Хайрассы. Наши страны на грани войны, наши народы ненавидят и уничтожают друг друга, наши отношения… невозможны. Просто невозможны.
Моим похищением Нэрен действительно подверг всех огромнейшей опасности, потому что император не любит, когда у него отнимают любимые игрушки, и за своё он сражается, жестоко и безжалостно, укрывая землю трупами и заливая реки кровью.
Но почему, даже понимая всё это, даже чувствуя на него обиду за содеянное, я стояла, смотрела в такие поразительные зелёно-голубые глаза с бесконечными золотыми искрами и чёрным, сейчас почти круглым зрачком, и чувствовала тяжёлое тянущее нежелание уходить? В груди всё выло и стонало, на глаза почти наворачивались слёзы, сердце стучало быстро-быстро… оно изо всех сил рвалось назад. Оно отчаянно хотело к этому дракону.
Молча глядя на меня несколько бесконечно долгих минут, мужчина приподнял уголок губ в безрадостной улыбке и грустно, глухо, потеряно сказал:
– Я всю жизнь выбирал долг.
И слёзы всё же хлынули по щекам обжигающими ручейками.
Отвернувшись, я торопливо вытерла их прямо руками, шмыгнула носом, пытаясь успокоиться…
– Не плачь, моё небо, – тихо попросил Нэрен.
Слёзы побежали в два раза быстрее, губы задрожали, в груди завибрировали рыдания.
– Не плачь, иначе я приду, – тихое и отчаянное, полное боли за меня.
Всхлипнув, осторожно обернулась, сквозь мокрые ресницы недоверчиво вгляделась в его бледное, окутанное беспомощной тоской лицо и едва слышно прошептала:
– Ты… не знаешь, где я…
– Юг Ремейской пустоши, полевой лагерь исследовательской группы Академии Хайрассы, третий с востока шатёр, – не меняя ни тона, ни взгляда, без превосходства, просто как факт сказал дракон.
Потрясённая до глубины души, я прижала руки к груди, вышла из шатра, поняла, что он действительно третий, нашла торопливо собирающего инструменты намара Дваджа и прокричала, силясь перекрыть вой набирающей силы бури:
– Где мы находимся?
Глянув на меня, дракон сплюнул, резко затянул завязки на сумке для инструментов и зло ответил:
– Ремейская пустошь, прокляни её пламя!
Поблагодарив скованным кивком, я торопливо вернулась к себе, поправила ткань, закрывающую от ветра и песка, встретилась взглядом с так и оставшимся в огне Нэреном и просто не поняла:
