Яркое пятно посредине мрачного зала высвечивало мужчину лет двадцати пяти. Темные волосы коротко острижены, но спускающаяся от темечка тонкая косица достигала талии. Его нереально голубые глаза лучисто сияли.
– Ты продолжаешь утверждать, что обеспеченные отпрыски не могут быть несчастными? – раздался откуда-то сверху приятный баритон.
– Да, наставник. На моем пути такие не встречались, если не считать их глупые сетования на скуку или слишком навязчивое внимание, которое им нравится, но они лицемерно называют это несчастьем. – Презрительная усмешка. – Ну или выбор нарядов, от обилия которых рябит в глазах, а вздорным девицам этого мало, все ноют, что нечего надеть.
– Что ж, срок у тебя – три фазы, ровно столько осталось до открытия ворот Академии надежды, – спокойно отозвался невидимка.
– И что я должен сделать, наставник? – Задача казалась не совсем понятной.
– Обойти все девять миров, граничащих с Академией, и отыскать самых несчастных людей и нелюдей. За каждый просчет получишь наказание, хватать первых попавшихся нельзя. Они должны сами произнести ритуальную фразу перехода: «Я готов (или готова) оказаться где угодно, но подальше отсюда». Именно это последняя стадия отчаяния. Вот амулет, он притянет тебя к нужным кандидатам.
В раскрытую ладонь спланировал кругляш, на миг засветился и тут же потух. Внимающий впервые поднял голову вверх.
– А как же межмировые порталы? – Высокий лоб разрезали морщинки.
– К нужному объекту тебя без проблем перенесет амулет, да и с языком благодаря ему трудностей не возникнет. Отправляйся прямо сейчас, времени мало.
Ответа не последовало – мгновенно закружившийся маленький тайфун уже уносил следопыта к первому несчастному кандидату…
* * *
– Софи, Софи! Ты куда запропастилась, паршивка? – донесся до меня голос Лилии, второй папиной жены. Я застыла в беседке в саду. Как же она надоела! И выгнать нельзя – так гласило завещание отца. Ох, папа, папа, как же тебя угораздило связаться с этакой горгоной, да еще и погибнуть из-за нее?
Последние четыре года жизни стали для меня настоящей мукой, моим персональным адом. Я часто сравнивала себя со сказочной Золушкой. Насколько в детстве любила эту сказку, настолько сейчас ненавижу. У героини оставалась хотя бы призрачная надежда на счастье – принц, который нашел ее и увез во дворец. Мне такое не светило, потому что вот уже два года я заперта в золотой клетке собственного дома.
Отрешившись от звуков, прикрыла глаза, вспоминая, с чего наша жизнь пошла наперекосяк.
* * *
Четыре года назад
У меня была крепкая и любящая семья, я росла в нежности и искренности. Даже когда папа вдруг стремительно разбогател, это никак не сказалось на характере родителей, только папины подарки стали дороже, да мама наконец вздохнула свободнее, когда появилась возможность нанять повара и прислугу. Но у нас в семье к любому работнику относились с уважением.
А потом мама заболела и в течение года стремительно угасла. Врачи только руками разводили, мол, слишком поздно заметили и обратились за помощью. Мне было восемь, когда ее не стало.
Отец не опустил руки и всю свою любовь перенес на меня одну. Воспитывал, прививал навыки поведения, учил, как поставить на место зарвавшегося хама, как давать достойный отпор излишне ретивым поклонникам.
По своему желанию занималась легкой атлетикой, но больше всего меня привлекал тир, и я увлеклась стрельбой.
Нам было хорошо вдвоем с отцом. Мы поддерживали друг друга, и я была самым счастливым человеком в мире. Но, видимо, в небесной канцелярии сочли, что хорошего помаленьку. Как только мне исполнилось пятнадцать, отец привел в дом женщину. Та много улыбалась, пыталась всем понравиться, но у меня при взгляде на ее лицемерие щемило в груди. Несколько раз пыталась завести разговор с отцом, но он мягко журил меня, говорил, что ревность пройдет, когда мы станем одной семьей.
