На столе давно лежала книга «Продолжение следует», но затем, как из облака, возник «Акварелевый Храм». Это сегодняшняя моя маленькая исповедь, мои встречи, моя жизнь настоящая, где угадываются истории, поездки, влюбленности, где эхо Свенского Свято-Успенского монастыря[1], куда ко мне приезжали Лев Дуров, Маргарита Терехова, где в один из дней замечательной осени 95-го года мы провели с ней вечер памяти Тарковского. А вот и Овстуг[2] с удивительной поэзией места и времени, где родился Тютчев, где я проводил поэтические фестивали. Спустя годы, в холодную снежную зиму я ощутил здесь тишину, покой и вдохновение.
Память о крымских поездках, восхитительный советский рай. И вот она – гора Ай-Петри, и вот он Артек и Ласточкино гнездо. Прикосновение чуда…
А дальше – замечательная Таруса[3]. Цветаевские чтения, приезд к храму, который поднимался из небытия. Здесь мы играли свой спектакль «Марина Цветаева – год 19-й». А неподалеку Поленовский музей. Беховская белая церковь – невеста на холме. Здесь похоронены Поленовы. Здесь их таинство и память.
Левитановский Плес[4], питерские видения, где каждый приезд – событие: Мойка 12, Исаакий, Фонтанка, а дальше – Петергоф, Кронштадт.
Поворот заснеженной Невы,
Где-то остается Фаберже.
Утро непрочитанной главы,
Где еще отправлено в уже.
* * *
Исакий из окна
На близости руки,
Дотронуться легко,
Увидеться не просто.
Под куполом Брюллов,
Законченность строки,
И Монферран грядет
Так искренне, так звездно.
А после питерских откровений Иоанно-Богословский монастырь рядом с Рязанью. Он ведет свое летоисчисление с XIII века. Замечательная купель, трапезная, древние стены, а рядом село Константиново, есенинские места, где открывается панорама на Оку. Удивительная русская природа.
Москва, 1984 год. Молодежный театр из Цинциннати играл в детском музыкальном театре Н.И. Сац пьесу У. Гибсона[5] «Тряпичная кукла». Приезжал драматург. Полное единение с залом. Рядом Георгий Тараторкин. Атмосфера тепла. Мороз, снег, актеры всем составом вышли на улицу. Праздник не кончался. Ничего подобного никогда в жизни не видел.
Театр Мацкявичюса – театр пластической драмы. Чудо премьер и встреч после спектаклей. Спектакли «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «И дольше века длится день» по Чингизу Айтматову и многие другие.
Армения и Ереван поразили историей, болью, откровением. Библейские горы возле Севана – озера-чуда, а наверху маленький храм IV века, где голос Святого Григора Нарекаци[6] слышится как молитва.
И конечно, города, города, города… Удивительный Рим – твой вечный город, только твой, он дан тебе в эти несколько дней, чтобы поверить в чудо Боргезе, Испанской площади, Ватикана, Замка Ангелов и Собора Святого Петра с Бернини и Микеланджело[7]. Здесь твои Римские каникулы, где где-то теряются Одри Хепберн и Грегори Пек[8], сыгравшие чудо любви.
Париж: Монмартр, Лувр, д’Орсе[9]. Парки и встречи, кофе и глаза парижан. И «Гранд-опера». Где перекличка веков, где удивительный Марк Шагал[10] – библейский и ироничный до простоты витебских улочек. И монастырское кладбище, где он устремляется к небу.
Бретань… Устрицы, замки, океан.
А вот и Флоренция. Арно – река, она видна из музея Уффици[11]. Рядом пантеон Медичи[12]. Лоренцо Великолепный (Медичи)[13], давший жизнь многим художникам эпохи Возрождения.
Иерусалим. Крыши. Видения. Полеты во сне и наяву.
Ваймар – один из моих любимых городов, где жили и творили Гёте («Фауст»), Шиллер («Коварство и любовь»), Лукас Кранах, Ференц Лист
