С двух сторон мы подожжем гнилой Запад. И гнилой Запад скажет нам, спасибо. Хорошо горим! Скажет гнилой Запад. Нам это нравится. Скажет Запад.
И придут арабы. Подольют керосинчика. И придут китайцы. Поцокают, ничего не скажут.
А мы будем лежать в гробнице. Загадочные и вечно живые.
Надо будет сходить к проститутке.
И дядя Гриша на просторах России вел революционную пропаганду с коровой Рыжухой.
И Игорь Викторович, обдумывая прожитое, устремлялся на кухню. Там кухарка взяла новую девчонку на обучение. Надо проверить и, если можно, обучить.
Бегут рельсы, укладываются шпалы, рубят деревья. Загудел за лесом, вот-вот появится.
Ах, нет, это бык Анатолий Леонович.
Александр в Зимнем дворце работает над документами.
Стонут славяне, им захотелось и они стонут. Стонут в Болгарии, стонут в Сербии, еще где-то стонут. Турецкие янычары насилуют славянских девушек. Им это нравится.
Словом, идет обычная, будничная работа истории. И надо совершить что-то историческое.
Освобожу-ка я их. Думает Александр.
Освободи Саша, ох, освободи! Катя не только любовница, Катя верная подруга и единомышленница.
Державы будут против, Ваше Величество. Бухтит опять этот Горчаков. Министры против, Дизраэли бряцает оружием. Но России хочется, даже нигилистам хочется, даже Нечаеву захотелось. Уже десятый раз в туалет бегает, писать.
И если серьезно, вообще, когда тебя насилуют, это серьезно.
– Представляете деточки, они малых младенцев на кол сажают. Лиза пьет чай в столовой особняка Неубей-Семишкурных. Неубей опять собирается на войну. Хорошо, что у меня девочки, думает Лиза.
Прилив патриотизма у леших, русалок и водяных. Собирают материальную помощь тамошним караконджулам и вештицам. Стригои усиливают партизанскую войну против башибузуков.
Мы с вами, кипит страстями Акулина Порфирьевна. Будь помоложе, пошла бы, говорит, на войну. Война не за горами. Ксюша тоже вся в патриотизме, кому бы отдаться, думает. Отдам дань патриотизму, желательно, чтоб молоденький был.
Один Игорь Викторович индифферентен. Балканы далеко, до Балкан не доедешь, а пока доедешь, война кончится. Девчонка на кухне не дает кончить, а вообще опытная. И откуда столько знает, вот что значит военная реформа.
Железная дорога, о необходимости которой так беспокоился Игорь Викторович Арсеньев, пошла да пошла не туда. Рельсы все время заворачивали в сторону уездного города, где Арсеньева в гимназии мучили. Лес упорно не сдавался и не пускал в себя железного зверя. Денежки за проданный лес Игорю Викторовичу пришлось вернуть. Он пытался протестовать, кричал в суде, что лес-то продан, а то, что вырубить его не могут, то это не его, Арсеньева дело. Пуще надо рубить, активнее. Купец Калачиков еле дело выиграл. И все же выиграл, и все же наш Игорек остался без денежки. Не пойти ему к уездной гетере, не вкусить любви покупной и квалифицированной. Оставайся со своей Ксюшкой.
У Тани все обошлось. Беременность оказалась ложной. Плохой из тебя кот, Игорь Викторович. А Ксюша рада, их чистой любви с Танюшей ничего не угрожает. Милые мелочи провинциальной жизни.
Лето не кончается. В Сербии гремит война, сербы зовут нас, приходите, повоюйте за нас, братушки. Зверские башибузуки из слаборазвитой Албании насилуют и насилуют, скоро ни одной девушки в стране не останется.
А в деревне у Арсеньева девушка на девушке и все смотрят на Игоря Викторовича, что ж не изнасилуешь? Или боишься? Арсеньев стал последнее время бояться. Годы еще те, самые активные годы, насиловать бы, кажется, и насиловать. Но Ксюха свирепеет. Мало ей Таньки, ей дай и гетеросексуала, ненасытная, одно слово, утопленница.
