За завтраком жена удивила Решетникова странным вопросом:
– Ты брал мой тональник? Все утро искала.
Петр посмотрел на Ольгу с недоумением.
– Нет, – ответил он, – что мне тоналить?
– Просто клади на место. – Ольга была слегка раздражена.
– Хорошо, – миролюбиво ответил Решетников и спросил, показав подбородком на третью тарелку: – А где наш шкет?
Они завтракали в своей просторной, светлой, хорошо обставленной кухне-гостиной. Петр Решетников – маститый сценарист и его жена Ольга – режиссер документальных фильмов. Судя по яркому солнцу, бьющему в окно, день обещал быть ясным и теплым. Петр невольно залюбовался солнечными бликами, игравшими в каштановых волосах Ольги, ее выразительные карие глаза смотрели сегодня по-особенному глубоко и завораживающе. Но то, как она поджимала губы, не сулило ничего оптимистического. За долгие годы брака Петр научился моментально подмечать все нюансы настроения супруги. Этим утром она была явно чем-то озабочена. Впрочем, в последнее время с ней это случалось все чаще. Он ловил себя на мысли, что жена становится все отчужденней и от этого все более привлекательной – как все загадочное.
Красивая и стройная, Ольга обладала особым изысканным шармом, некоей породистостью, всегда выделявшей ее даже из самых ярких женщин, в которых в их среде не было недостатка. Петр даже по прошествии стольких лет совместной жизни не без тайного удовольствия подмечал интерес, который неизменно вызывала его жена.
Сам Решетников тоже всегда пользовался успехом у прекрасного пола. Невысокий, но крепкого телосложения, с живыми голубыми глазами, в которых играли лукавые искорки, выдававшие неуемную энергию и живой ум, он умел покорить своим обаянием и молоденькую девушку, и женщину с опытом. Однако Петр всегда оставался верен жене, с которой, как он был убежден, ему крупно повезло.
Он обратил внимание, что Ольга снова пьет кофе из его любимой чашки, которую они называли «японец». Когда-то их было две, но Ольга свою разбила и все чаще стала пользоваться чашкой мужа.
Хотя Решетников и понимал, что сегодня жена не в самом лучшем расположении духа, он все же не удержался от насмешливого замечания:
– Опять, значит, пьешь из моего японца.
Ольга досадливо нахмурилась и промолчала. Петр с деланым вздохом взял обычную чашку, налил себе кофе и с аппетитом принялся за бутерброды, не став дожидаться, когда на кухню придет завтракать их шестнадцатилетний сын Саша.
Ольга сказала, подливая себе кофе:
– В уборной застрял. Сходи и позови его. Ты же отец. Давай, поговори с ним, скажи, что мы одна семья, завтракаем вместе. Слабо?
– Легко, – ответил Решетников и вышел из кухни.
Деликатно приоткрыв дверь в ванную, он увидел, как Саша что-то ищет в шкафчиках. Для своих шестнадцати сын выглядел довольно взрослым, он уже сейчас был чуть выше отца и, судя по всему, собирался расти дальше. Лицом Саша походил на мать, а от отца ему достались природное обаяние и широкие плечи. Решетников догадывался, что с такими данными Саша всегда будет пользоваться успехом у женского пола.
– Ты чего так долго? – Решетников осекся, когда увидел, что под глазом у сына красуется приличный синяк. – Ты хоть первым бил?
– Да, все по науке, – ответил Саша.
– По науке второй удар уже по крышке гроба.
Ничего не ответив, Саша прошел на кухню вслед за отцом.
– Вот кто брал твой тональник и снова потерял.
Ольга застыла, разглядывая лицо сына.
– Откуда прелесть? – спросила она.
– Мячом попали.
– Оль, помоги ему чем-нибудь замазать.
– Пусть носит, – возразила Ольга. – Мужчину синяки украшают.
– Эх, Оля, – вздохнул Решетников, – не били тебя.
– Завтракать не буду, – объявил Саша, – у меня контрольная.
