Белый Город.2005 год.
Пятница.
Тихий обычный двор, тихая безветренная ночь в середине марта, блики света из окон на кустах и влажном асфальте. Лишь изредка слух улавливает телевизионную стрельбу, собачий лай или шум машин с проспекта. Белый Город готовится погрузиться в объятия Морфея.
Серёга всё пытался вспомнить, когда же в последний раз он вот так бестолково сидел на видавшей виды скамейке у подъезда приятеля, закуривая от безделья очередную (четвёртую? или десятую?) сигарету, никуда не торопясь, не отвечая на звонки, безразлично таращась на полянку нежных подснежников в палисаднике. Потом окно на первом этаже потухло, а он продолжал пялиться в кромешную темноту, зная, что цветы никуда не делись и вот-вот, слегка привыкнув, его глаза вновь различат белые лепестки. Цветы всё не появлялись, зато вопрос «Когда же такое случалось?» из мимолётного и пустякового вдруг стал глобально важным и требующим немедленного точного ответа. Скорее всего, это было лет пятнадцать назад, хотя плюс-минус пару лет вполне возможно, да и так ли это важно при теперешнем раскладе? Думать было необходимо о более насущных делах, тех от которых сию секунду зависела напрямую вся его дальнейшая жизнь, а уж никак не о той ерунде, что настойчиво лезла в голову. Но ведь на то она и ерунда, чтобы от неё топором не отмахаться.
В кармане настойчиво вибрировал мобильник, периодически он доставал аппарат и читал на экране имя звонившего. И снова со вздохом разочарования запихивал аппарат обратно в карман.
Единственный человек, которому он хотел бы сию минуту задать с полсотни крайне актуальных в данный момент вопросов, на связь не выходил, подтверждая своим молчанием самые неприятные Серёгины догадки. Или наоборот, опровергая эти самые догадки?
Ведь с другой стороны, вполне возможно, что молчание Андрея как раз-таки и подтверждает его полную непричастность к произошедшему. Оттягивается сейчас друг в Хургаде, о последних событиях в Белом Городе не догадывается. Ведь если бы он был каким-то боком замешан в случившемся, обязательно сделал бы контрольный звонок, это ж логичнее молчания.
Андрюхе с полсотни вопросов, а вот рассказать и посоветоваться….
Единственный человек, с которым Сергей мог бы обсудить сложившуюся ситуёвину, был сейчас в двух тысячах километрах от родного Города, или сколько там до солнечной Италии? «Единственный»! Серёга усмехнулся.
Речь-то шла, в сущности, о двух людях, но эта «сладкая парочка» уже давным-давно закрепилась в его сознании монолитным целым, не делимым на «он плюс она». Всякий раз при любом упоминании об одном из них, перед Серёгиным мысленным взором возникало странное существо с двумя головами, двумя телами, четырьмя руками и ногами, объединённое каким-то общим коконом, цельное, милое и очень родное. Мудрое и надёжное.
Пару дней назад она, то есть Ветка, вляпалась очередной раз в неприятную историю, а он, то есть Бархат, одолжил у товарища – олигарха самолёт, и рванул её вытаскивать. Серёгин звонок застал его по дороге в аэропорт, друг так спешил и нервничал, что причину своего отъезда толком и объяснить не сумел.
–Миха, но ведь ничего катастрофичного не произошло, все живы-здоровы! Вот и Ветка тебе сказала, что случай сам по себе комичный и с его последствиями она сама легко справится. Она же у тебя умная самостоятельная девочка, из переделок покруче всегда выходила без потерь, да и тебя, лося здорового не раз вытаскивала. Куда ты мчишься?
–Бора, не пытайся меня образумить, сам всё прекрасно вижу. Но тебе ли не знать моё отношение ко всему, что связано с моей любимой? Да даже если бы она просто палец порезала… Не приведи Господь! – Серёге показалось, что он видит своими глазами, как друг, бросив руль, крестится и плюёт через плечо. – А тут в чужой стране проблемы с законом! Ты же понимаешь, что я не могу оставаться в Городе и томиться в незнании! Да я рехнусь через пару часов!
