«Маленькое море» садовника Говарда.
В одном старом парке, среди рощи акации и зарослей малины, жила малышка капелька, по имени… Впрочем, имени у нее не было, так же как и у ее братьев и сестер, весело резвящихся день за днем в огромном «море», спрятанном в укромном уголке одной тихой аллеи, на каменной брусчатке вблизи высокого гранитного бордюра.
Каждое утро, напевая незатейливую мелодию, по брусчатке брел пружинящей походкой мистер Говард – добродушный садовник, проработавший в парке всю свою жизнь и от того знающий все тайны этого прекрасного, живописного места. Каждое дерево здесь было посажено его руками. Порой, он поднимал голову вверх, хитро прищуривая голубые, словно небо глаза, поглаживая густые, закрученные в смешную спиральку усы. Казалось, он пытался рассмотреть что-то очень важное среди густых ветвей средиземноморского клена.
Говард посадил его, когда был совсем ребенком. Отец привел мальчика в этот парк, посмотреть, как работают местные служащие, а быть может и помочь, ведь всегда хорошо, если кто-то помогает! Так дело будет спориться, да и трудиться вместе намного веселее!
Именно тогда Говард посадил свое первое дерево. Много лет прошло с той поры, и теперь эти деревья защищают садовника от знойного летнего солнца, пока он сажает фиалки в крошечных цветочных клумбах, поливает газон и пропалывает сорняки. Много дел у Говарда, но он не унывает, замечая каждое утро новый распустившийся цветок.
Сегодня раскрылось шестнадцать белых и двадцать три красных бутона чайных роз. Ландыши давно отцвели, но пробудились ярко желтые маки. Какое великолепие! Не скрывая удовольствия, Говард приглаживал свои белоснежные усы, попутно разматывая собранный в колесо поливочный шланг. Нет, здесь, конечно же, были оросительные системы, как на газонах многих городских жителей, но он не совсем им доверял, предпочитая по старинке побродить со шлангом среди растений, нуждающихся в особом поливе и заботе.
Так уж вышло, один из шлангов прохудился в нескольких местах, стекая задорным ручейком на край газона, откуда просачивался к самой кромке бордюра, переливаясь через него прямо на каменную брусчатку, образуя небольшое озерцо. Или точнее лужицу. Хотя капелька, живущая в этой никогда не пересыхающей лужице, могла бы смело вас поправить: «В море! И никак иначе! Ведь разве бывает море больше этого?»
Малышка капелька очень любила наблюдать за старым садовником, просыпаясь каждое утро с первыми лучами солнца, пока все ее братья и сестры еще спали. Она плыла вверх, стараясь никого не потревожить, почтительно извиняясь, если все же вдруг кого-то разбудила.
– Ах, это снова ты, – зевала сестричка капелька, – сколько тебе можно говорить – мы не предрассветные птицы, встречать солнце нам совсем не обязательно!
– Знаю, знаю, сестренка! Но мне некогда, давай поговорим об этом позже? – раздавалось уже где-то вдали, ведь малышка капелька не могла пропустить ни рассвет, ни приход Говарда на свое рабочее место. Она будет с любопытством наблюдать за его работой, неуверенно высовывая из воды голову, словно он может заметить ее.
– Неисправима! – восклицали братишки и сестренки, неодобрительно качая головой, но уже в следующий миг совершенно забывая, о чем говорили. На то она и вода – так много капелек, игр и затей, чтобы тратить время на бесполезное бурчание, вместо новых идей для шутливых водных розыгрышей.
Малышка капелька тоже любила поиграть, но ей слишком быстро все надоедало. Больше всего ей был интересен мир снаружи. Она практически ничего о нем не знала, руководствуясь лишь обрывками того, что рассказывают старейшины-капельки, усаживая всех по вечерам послушать интересные рассказы о прожитых воспоминаниях.
