Начавшаяся весной 2018 года торговая война Америки против Китая поначалу выглядела как очередной конфликт, неизбежный при тесном взаимодействии двух крупных и тесно связанных экономик. Однако довольно скоро стало ясно, что речь идет о гораздо более серьезном противостоянии. В ход пошли термины «новая холодная война» и даже «межцивилизационная схватка». Эксперты все чаще сходятся во мнении, что конфликт Америки и Китая станет главным противоречием грядущих времен, определит экономические, политические и социальные контуры XXI века.
Эта книга анализирует глубинные причины нарастающего противостояния двух великих держав, каждая из которых претендует на ведущее место в настоящем и будущем человечества. При этом основное внимание уделяется Китаю как стране-соседу России, связанному с нами как десятилетиями взаимодействия в прошлом, так и сходством судеб в настоящем и будущем.
Еще в начале 1990-х годов Дэн Сяопин определил стратегический курс Поднебесной, который в дальнейшем получил сокращенное название «Стратегия 24 иероглифов» (таогуан янхуэй:
• хладнокровно наблюдать;
• укреплять расшатанные позиции;
• проявлять выдержку и справляться с трудностями;
• держаться в тени и стараться ничем не проявлять себя;
• быть в состоянии защищать свои собственные взгляды;
• ни в коем случае не лезть вперед, на первое место, делать что-то реальное).
Завету архитектора «реформ и открытости» следовали его наследники – Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао, однако экономические успехи Китая все труднее было «держать в тени». Уже в первые годы нового тысячелетия тревога зазвучала сначала в закрытых материалах спецслужб, «мозговых центров», Государственного департамента. Затем появились монографии солидных ученых и публикации о «китайской угрозе» в СМИ США, других стран Запада. Смысл претензий можно выразить следующим образом: «Мы так не договаривались». Действительно, предоставленный в конце 70-х годов «статус наибольшего благоприятствования» должен был ускорить перевод Китая на путь либеральной экономики и привить ему западные политические ценности. Еще важнее было повысить стратегический потенциал Китая, чтобы на его основе создать противовес Советскому Союзу.
Возвышение Китая до равных с Западом позиций, хотя бы только в экономике, не входила в планы глобальных политических игр.
Использовав опасения Мао Цзэдуна относительно возможности мощного удара Советского Союза после пограничных столкновений в 1969 году, США удалось запустить процесс включения Пекина в направленную против Москвы глобальную военно-политическую систему. В 1971 году американские игроки в пинг-понг неожиданно получили приглашение в Пекин, провели серию дружеских матчей и были приняты премьером Чжоу Эньлаем, ранее не замеченном в любви к настольному теннису. Заядлым теннисистом не были ни советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер, ни президент Ричард Никсон, ни тем более престарелый председатель Мао Цзэдун. Однако именно благодаря незатейливому пинг-понгу все эти крупные игроки в изощренные политические игры смогли встретиться. В результате китайско-американские отношения встали на путь сближения. Этот процесс достиг кульминации после восстановления американо-китайских дипломатических отношений в конце 1978 года, поездки Дэн Сяопина по США в начале 1979 года и последовавшего вскоре после этого вторжения китайской армии во Вьетнам.
Успехи начатой Дэн Сяопином политики «реформ и открытости» были достигнуты при активной поддержке Западом своего нового партнера. Скорее всего, синергия плановой и рыночной экономики давала бы неплохие результаты и без доступа к внешним капиталам, технологиям и рынкам. Но «попутный ветер» с Запада обеспечил ускорение. Китай был включен в глобальные производственные и торговые «цепочки», Поднебесная превратилась в «мастерскую мира». Однако ее феноменальные экономические успехи ускорили деиндустриализацию США, Японии и других стран Запада.
