Американские байки

Когда умолкнут все песни,

Которых я не знаю

В терпком воздухе крикнет

Последний мой бумажный пароход…

Мне стали слишком малы

Твои тёртые джинсы.

Нас так долго учили

Любить твои запретные плоды.

(с) Наутилус Помпилиус

1

г. Южно-Сахалинск, 19.. г.

Мне пятнадцать лет, зовут Наташа, я – студентка школы с углубленным изучением английского языка города Южно-Сахалинска, что на острове Сахалин.

Десятый, предпоследний класс можно обозначить одним простым словом. Ад. На фоне него дантовская преисподняя – драмкружок с мистическим уклоном. Школа моя – самая сильная в городе, и лохам здесь не место. Это знают все, кому посчастливилось здесь оказаться. В месте, где изрядная доля потока – рыбные, нефтяные и газовые детки, мне неуютно. Учеба сильная, уровень зубодробильный. В этом нет сарказма, но есть нюансы.

После отмены формы пропасть между мной и одноклассниками из трещины превращается в космическую чёрную дыру. За неимением дорогих шмоток – негласного маркера престижа – приходится камуфлироваться. Выбор небольшой. Вариант намба ван, он же самый простой: влачить существование бледной моли до выпуска. Вариант намба ту: совершить кульбит через голову, чтобы пробиться в ту нишу, где обитают умники-ботаны. В этом пропахшем нафталином месте тоже не мёдом мазано. Иногда отличники огребают по своим раздувшимся от формул головам не меньше, а порой и больше остальных. Зато иммунитет от неприятностей у них высокий, и это привлекает.

Сахалин – вторые Сочи, солнце светит, но не очень. Из-под апрельского снега лезет пористая, набухшая влагой земля. Она не просохнет до самого июля. Тонконогие велики брызжут пропахшей бензином водой, рождая фонтанчики над губкой асфальта. Все, чьи родители могут позволить поездку на море, уже укатили на тёплые пляжи. К началу нового учебного года они сравняются по цвету с молочным шоколадом, раздуются от гордости и новостей, как морские ежи. До самых новогодних каникул школа будет звенеть от рассказов о новых райских уголках, где мне не светит побывать в ближайшие лет десять. Кто меня туда отправит? У родителей едва хватает средств прокормить наш табор, кота и вечно всклокоченного существа дворовой масти, мнящего себя альфа-псом.

Каждое лето приносит ощущение свободы и полное непонимание того, что с ней делать. Оно обещает ожидание нового, необычного, пузырится дюшесом в горле, раздувает лёгкие и испаряется ровно через неделю после начала каникул. Тянет под ложечкой до самого первого сентября, оставляя разочарование от дразнящей, так и не распробованной конфеты в яркой обертке.

Америка появляется в моей жизни на несколько лет раньше.

Летом 19.. года на наш городок нежданно, как снег на тропики, сваливаются американские миссионеры. Каким нелёгким ветром занесло их в этот пропахший морской солью край – никто не ведает. В одинаковых футболках с логотипом коммуны, в одинаковых же круглых очках эти пятеро смотрятся так же экзотично, как выглядел бы белый слон на центральной площади им. Ленина. Улыбчивые белозубые парни и девчонки все, как один – баптисты. Все они – японо-американцы. Или американо-японцы. Впрочем, сути дела это не меняет. На Дальнем востоке огромная диаспора выходцев из Азии. Экзотичность «новичков» в этом случае лишь за счет нездешней холености. Таких у нас пока не водится. Такие появятся чуть позже. Американцы, канадцы, французы. Они приедут тогда, когда остров покроет сеть иностранных заводов. Нефть-нефть-рыба. Извечный маяк для тех, кто нюхал настоящий бизнес. Но до этого еще пройдет не один год. А наши ребята – совсем не бизнесмены. Волонтеры, и этим все сказано. Они объявляют набор на курсы английского языка при единственном в городе институте. Я лечу к ним, как мотылёк на свет. Я не могу объяснить словами через рот, что именно тянет меня туда, но это желание сильнее всего.