Глава 1. Что бывает с теми, кто открывает французские кондитерские
Обычно в маленьком купеческом домике Аладьевой утро начиналось спокойно. Все в доме, включаю его хозяйку Наталью Николаевну Аладьеву, просыпались рано. Первым делом слуга открывал все окна, что можно было открыть, а в зимнее время выставлял вторые рамы. Хозяйка любила свежесть и чистоту.
Прежде Наталья Николаевна завтракала в одиночестве. Уже много лет она жила вдовой, детей у нее не было. Аладьева любила свою размеренную жизнь, в ней все было просто и приятно.
Однако за последние два месяца в доме Натальи Аладьевой стало тесно. Приехала Анна Корф – родная и любимая племянница. Следом пожаловали новые гости – Луиза и ее муж Якоб Ренц. И хоть ни Луиза, ни Ренц официально не приходились Аладьевой родственниками, им был оказан самый теплый прием. Но этим дело не кончилось: приехала еще одна гостья – Ксения Павловна, родственница по мужу.
Крошечный особняк Аладьевой от такого нашествия затрещал по швам. В передней было тесно, в столовой – тесно, а гостиную и вовсе пришлось отдать под спальню.
В это славное майское утро было особенно заметно, что от прежней безмятежной жизни не осталось и следа. В доме Натальи Аладьевой была невообразимая суета. Анна Корф, племянница хозяйки дома, бегала из комнаты в комнату. За ней, придерживая какие-то ленты, которые следовало пришить к платью, бегала ее горничная. Аладьева что-то кричала из спальни. А Ксения Павловна ругала и торопила горничную. Та в свою очередь ползала на коленях вокруг хозяйки, подшивая слишком длинный подол.
Дом жил, дышал. Все в нем, казалось, находилось в движении.
Наконец, все затихли. Сборы были кончены. Дамы в летних платьях, белых и голубых, уже сидели в столовой. Сегодня обещал быть жаркий день.
– Мама, к чему этот цветок в волосах, – с упреком сказала Аня. – Это лишнее. Мы же не на бал, у нас серьезное дело.
Луиза тотчас потянула крошечный синий цветок из волос.
– Луиза, оставь! – воскликнула Аладьева. – Не слушай ее! Вот глупости. Очень даже к месту.
Луиза в растерянности посмотрела на Аню, но та лишь махнула рукой.
Как только лакей объявил, что экипажи готовы, женщины поспешно направились к выходу.
Луизу усадили в одни дрожки, а остальных – в другие. Экипажи разъехались в разные стороны. Луиза Реверди отправилась на Алексеевскую. В конце этой улицы напротив бакалейной лавки стояла старая аптека, куда и нужно было Луизе. Второй экипаж поехал в другой часть города на открытие французской кондитерской.
Эту кондитерскую открывал племянник Аладьевой – Марк Васильевич Аладьев, сын той самой родственницы, что сейчас сидела с ними в экипаже.
Французская кондитерская показалась Марку превосходной идеей. Он только одному удивлялся: почему никто в Самаре не открыл таковую до него. В это предприятие Марк Аладьев вложил не только весь свой скудный капитал, но также занял у всех, у кого смог и взял большой кредит в Государственном банке.
Кондитерская была устроена со столичным шиком. В аренду был взят первый этаж большого каменного дома на Дворянской. Обустройство кондитерской стоило тридцать тысяч рублей, в то время как капитал самого Марка составлял всего три с половиной тысячи. При этом заемных денег он не жалел и покупал только самое лучшее и дорогое. Так за баснословную сумму были куплены два венецианских зеркала, что теперь украшали зал кондитерской. Словом, кондитерская Марка представляла зрелище необыкновенное. Весь город с нетерпением ждал дня открытия.
Ждала его и Анна Корф. В предприятие Марка она вложила десять тысяч рублей и сейчас чувствовала себя причастной к этому большому и торжественному делу. На открытие она ехала с волнением.
