«Я считаю, стыдно регионам, стыдно власти, стыдно сенаторам, здесь сидящим, губернаторам и всем остальным, что у нас более 3200 школ без теплых туалетов. Это здоровье детей, а потом мы удивляемся, почему у нас растет бесплодие. Это катастрофа для девочек и мальчиков», – высказалась спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко в 2017 году.
Ситуация начала меняться: «По данным Роспотребнадзора, на 1 января 2019 года 2,5 тыс. школ в России работали без централизованной системы канализации, что составляет 5,2% от общего числа школ в стране», – сообщает «Интерфакс». Этих улучшений оказалось недостаточно, и в феврале 2019 года в ходе президентского послания Федеральному собранию Владимир Путин поручил обеспечить все школы туалетами, водой и теплом.
Как видим, проблема масштабная. В свете этого нам тем более жаль, что в русской литературе туалет занимает место у параши. Так попытаемся же восполнить пробел, поднатужимся и, быть может, исправим досадное недоразумение.
Чувствуете? Нет, это не ветер перемен и даже не запах денег. Знакомое физиологическое амбре. Не зажимайте свои носики, не кривите губки унылым бантиком. Мы давненько пользуемся освежителями воздуха и считаем, что унитаз достоин самого лучшего в русском современном искусстве.
Начнем с того, что туалетный юмор, как и бульварная проза, давненько никого не удивляет – к шуткам ниже пояса привыкаешь, как привыкаешь к душному запашку сортира. Возможно, туалету подошел бы слоган магазина «Дикси»: «Просто. Рядом. По-соседски», ведь он ближе, чем кажется. Судите сами: мы всегда замечаем его отсутствие (как известно, мы скучаем по тому, что любим).
Унитаз – это не просто керамическая дырка, в которую сливается все что угодно. Он – и учитель (кто чистил туалеты в армии, тот поймет), и верный друг, всегда готовый помочь, главный в комнате отдыха. Как часто мы с вами, как бы в шутку, соблюдая правила приличия, говорим: «Я отойду – с шефом поговорить надо, вызывает»! Кланяемся и отходим по-маленькому. Или по-большому.
Но для чего мы употребляем такую фигуру речи? Не означает ли подобное словоупотребление, что, когда мы ссым или хезаем, т.е. говорим с шефом, мы признаемся в неуважении к своему начальнику? А если на секундочку допустить, что в каждом конкретном толчке установят звукозаписывающие устройства? О дивный новый мир!..
К черту антиутопии – они уводят нас в сторону от существа дела. Начнем с начала: на высшем уровне понимают, что туалет играет в политической жизни России (вспомним о том, что «террористов будут мочить в сортире»), – да и в жизни русского человека вообще – важную роль. Исполняя подчас явно не заложенную человечеством досуговую функцию.
Неспроста же мы, хомосапиенсы, курим в его участливом молчании. Играем, восседая на нем, как на троне, в телефон. А когда смартфона нет под рукой, решаем кроссворды, доставая специально отложенную для такого случая газетку. Если же все кроссворды разгаданы, тогда мы сидим, испражняемся и философствуем. Что нам еще остается? Читать твиты. Прямо так, сидя на сурундуке. Вот, например, такой твит Михаила Ходорковского: «Медведев на должности в Совбезе будет получать 618 тысяч р. каждый месяц. За эти деньги ему даже не придется рожать».
Вирджиния Вульф писала, что жить и мыслить – это не одно и то же. Мыслить необязательно. Бессмысленное не бесполезно. Оно функционально. Осмысление присуще человеку, но не «очку» – таков наш незамысловатый постулат.
