Осенний, теплый, золотистый вечер 1982 года. Я усталый шагаю по уютным улочкам с работы и ловлю себя на мысли, что терпенье лопнуло. Не хочу больше видеть ненавистную стройплощадку. Глядя на рабочих бригады, которым далеко за пятьдесят, боюсь даже представить себя на их месте.
Мат – перемат – водка рекой.
День похож один на другой.
Всё, я решился изменить ситуацию и вырваться из рукавиц каменщика третьего разряда. Хотя, как молодому специалисту это было практически невозможно. Три года жизни после техникума я должен был отдать стране, или отслужить два в Советской Армии. Арифметика проста, а считать я умел. И тогда мне казалось, что это был единственный выход к моей свободе, на котором красовалась вывеска «ВОЕНКОМАТ»
– Что хотел? – спросил меня точеный офицер, в зеленой рубашке.
– Возьмите меня в армию! – неуверенно сказал я и покосил глазами, на плакат с бравым десантником наперевес с автоматом.
– В ааааармию? – потянул, с явной иронией хозяин кабинета.
– Хочу отдать долг Родине!
– Какой еще долг?
– Желательно интернациональный! – неуверенно улыбнулся я.
Военный ухмыльнулся усами и, небрежно перебирая листки на столе, сказал:
– Принесешь справку из психушки, тогда поговорим! – и я очутился на улице.
Я шёл расстроенный и оскорблённый, от досады, пиная пожухлую листву. Разве по мне не было видно, что я нормальный?! И рост, и вообще…
Взяв справку в больнице, на следующий день, уже с утра, как часовой, я стоял перед дверьми комиссара. А!! Вот и он! Наконец-то!
– Опять ты? – улыбнулся подполковник.
– Вот справка! я нормальный! – хлопая глазами, прошептал я. Военком мельком посмотрел в мою сторону.
– Принесёшь ещё одну из милиции, что на учете не состоишь, и грешков за тобой нет. Понял? Выполняй! – делать было нечего, как выполнять.
С полной решимостью я зашагал на улицу Пионерскую, где находилось УВД.
Потом я приносил справки из загса, домоуправления, поликлиники и ещё откуда-то, но начальник не унимался. К счастью, фантазия военных имеет предел, и всё закончилось. Я победил в своём первом неравном бою. Подполковник выкинул белый флаг в виде списка фамилий и адресов. И пухлой пачки повесток.
В восьмидесятые годы служили практически все, не служить было позорно (западло). Ни одна девчонка не воспринимала парня полноценным, если он не служил в армии. Одним из первых вопросов при знакомстве был:
– Служил, не служил? Служба в Армии была почётна и давала много привилегий и для поступления в институт, и на хорошую работу. Слово «уклонист» еще не применялось, в широком смысле. А «ДОБРОВОЛЕЦ» звучало гордо.
– Вот.… Всё сделал! – я протянул список военкому, встретившемуся при входе в здание.
– Иди на медкомиссию, там по коридору, увидишь! – офицер скрылся в темноте кабинета. Через несколько минут я окунулся в живой поток из голых тел. Поток бурлил в зашарпанных коридорах военкомата. Разноперая масса шипела, матюгалась, шевелилась, хихикала, переговаривалась…
Кабинеты, коричневыми ртами дверей, не разбирая, глотали мальчишек и тут же выплевывали с тоненькими папками дел, на которых синел штамп – «ГОДЕН»!
Заключительный аккорд. Я стою перед призывной комиссией в семейных трусах и жду приговора. Сейчас решится дальнейшая судьба. Волнение, громыхание сердца, холодок по спине…. – Что меня ждет???
– В диверсанты! – рыкнул председатель комиссии, небрежно листая мое дело.
– Какие диверсанты? – почти шёпотом простонал я.
– Узнаешь! – не поднимая головы, гавкнул повелитель судеб.
– Разве есть такие войска? – я сдулся. В голове проносилось:
– Придурок! Кто тебя дёрнул! Доигрался? Доброволец, мать твою!!!
