Аспекты

Это написал Джон М. Форд. Это последний станс секстины, стихотворной формы, состоящей из шести стансов по шесть строк; во всех стансах повторяются одни и те же рифмы, но в разном, строго предписанном порядке. Форд написал секстину, вдохновленный какой-то фразой из моего «Песочного человека» – жемчужина, отыскавшаяся в мейле, написанном по совершенно другому поводу.

Джона М. Форда друзья звали Майком, и я, по счастью, мог считать себя его другом.

Майк Форд был похож на добродушного весельчака. С возрастом его брови разрослись, будто усики насекомого, нащупывающего бесконечность. Он был человеком с мягкими манерами, как обычно говорят о репортерах, которые на самом деле Супермены, и это описание ему очень подходило, ведь все его друзья и без того подозревали, что втайне он если и не Супермен, то какая-то особая разновидность человека, намного умнее и мудрее обычных людей.

Майк умер в одиночестве, от внезапного инфаркта, в 2006 году. Его смерть стала невероятным потрясением. Ему было всего сорок девять. Казалось, у него еще все впереди.

Он передавал мне «Аспекты» по главам в течение нескольких лет; при каждой встрече либо вручал мне распечатку очередного отрывка, либо извинялся за свою медлительность (причины были уважительными, например пересадка почки) и обещал передать очередную главу в следующий раз.

Майк умер четырнадцать лет назад. Мне очень не хочется писать это предисловие, ведь взяться за него значит признать два факта, в которые инстинктивно отказываешься верить.

Во-первых, что Майк действительно умер, окончательно и бесповоротно; а во-вторых, что его последний роман, «Аспекты», так и останется неоконченным.

Да, знаю, это магическое мышление, и все равно я верю, что пока предисловие не дописано, пока неоконченная рукопись «Аспектов» не опубликована, факты могут оказаться ошибкой.

В глубине души я знаю – так же твердо, как знаю, что завтра снова взойдет солнце, – что совсем скоро мне предстоит автограф-сессия в магазине «Дримхейвен букс» в миннеаполисовском районе Динкитаун, и примерно за полчаса до окончания туда придет Майк, пороется на книжных полках, побеседует с людьми, а потом, когда сессия закончится, мы с ним отправимся куда-нибудь поужинать (скорее всего суши) и побеседуем, причем говорить будет в основном Майк (за что я ему безмерно признателен), а под конец он вытащит из кармана пиджака последние главы «Аспектов», и я с благодарностью возьму их и подвезу его до дома, который служит ему офисом и где по рельсам, проложенным вдоль стен, бегает игрушечный паровозик.

За ужином я многое для себя открою. Я учусь задавать вопросы, потому что в ответ Майк объясняет мне то, чего я не знаю. Он очень эрудированный собеседник и в разговоре плавно переходит от высоких жанров к низким. Он способен переключиться с обсуждения кино и телевидения на Марло и Шекспира, а вдобавок совершить краткий экскурс в квантовую физику или малоизвестную экономическую теорию, и все это в пределах развития одной мысли. Может быть, он мельком вспомнит какой-нибудь интересный случай из своей биографии, и мне посчастливится услышать рассказ о том, как Майка в юности пытались завербовать спецслужбы, считая его вундеркиндом…

Он рассказывает только о тех эпизодах своей жизни, которые считает возможным упомянуть в разговоре с конкретным собеседником. Обо всем остальном он говорит уклончиво и туманно.