Лия
Крадусь по коридору в сторону прихожей. На телевизоре пестрят «дорожные войны» и слышится размеренный храп снова пьяного вусмерть отца. Продолжаю медленно двигаться к выходу, переступая через разбросанные вещи.
Хоть бы не заметил, пожалуйста… Хоть бы не кричал, если проснется…
Тихо обуваюсь в балетки, беру маленькую сумочку через плечо и ключи, стараясь издавать как можно меньше шума.
Еще пара шагов и я на воле!
Но тут, предательски, чуть ли не на всю квартиру, из сумки раздается гудок мэссенджера. Потом еще один. И еще.
– Лия! – хрипло зовет отец.
Вот блин, а ведь почти получилось…
– Да, пап, ты что-то хотел? – кричу из прихожей в ответ, а в груди все сжимается от страха и голос даже как-то подрагивает.
– Ты куда-то собралась?
– Да, пап, к маме в больницу, – зажмуриваюсь, закусив нижнюю губу, и сжимаю кулаки, в надежде, что отец поверит.
– А, ну хорошо, передай ей от меня привет и на обратном пути купи мне курево, последняя сигарета осталась, – безразлично, заплетающимся языком, бросает папа и я выдыхаю.
Откровенно говоря, мне сегодня просто повезло. Обычно, когда отец пьян – из комнаты лучше вообще не выходить и не провоцировать на скандал, а сейчас, когда мама уже месяц находится в больнице после приступа, все стало совсем туго. Он бесится по любому поводу, стал пить еще больше, погряз в долгах…
– Хорошо, – сипло отвечаю я, выскальзывая из квартиры.
Запираю дверь и ощущаю в руках приятную дрожь, а на губах тут же растягивается глупая улыбка.
Я увижу его! Черт возьми, я попаду на его гонки и смогу, возможно, даже поговорить с ним!
Как же вовремя вчера я зашла в университетскую библиотеку сдавать учебники после сессии, когда Виктор приглашал всех присутствующих на свой заезд и раздавал пригласительные флаеры. Удача, не иначе как!
Проверяю наличие заветной пригласительной бумажки в сумке – на месте.
Выбегаю из подъезда и, под звуки неугомонного мессенджера, сталкиваюсь с недовольной Ингой. Выкрашенные в красный цвет короткие волосы, выбритый висок, карие глаза, в ухе индастриал, в губе пирсинг, на руке татуировка в виде каких-то рунических знаков – вот она, моя любимая лучшая подруга. Одета в неприлично короткие джинсовые шорты и белую футболку, завязанную узлом на животе. Никто на улице, увидев Ингу, никогда бы не подумал, что эта неформалка учится в университете культуры и играет на скрипке!
– Ли, ну что за херня! Почему не отвечаешь?! – ни привет тебе, подруга, ни здравствуйте, а сразу предъява с порога.
– Я не могла написать, отец снова… болеет, – раздраженно шиплю я подруге на ухо, словно опасаясь того, что поблизости стоит папа и может услышать наш разговор.
– Да, да, знаю я его болезнь, – фыркает Инга, – алкоголизм называется и долбоебизм!
– Инга, – укоризненно смотрю на девушку и та лишь отмахивается от меня рукой. Взяв подружку по руку, я тяну ее в сторону станции метро.
– Как мама? – в ее глазах появляется искреннее беспокойство. Несмотря на всю внешнюю грубость и мат через слово, Инга необыкновенно добрый человек и за своих близких готова грызть глотки. Она прекрасно знает, что именно происходит в моей семье, и всегда старается поддержать.
– Стабильно, – потупив взгляд, отвечаю я заученную врачами фразу.
«Стабильно тяжелое», – каждый раз, приходя в больницу, я слышу именно эти слова.
Месяц назад у мамы случился сердечный приступ и теперь она в стабильно тяжелом состоянии находится в больнице. Иногда мне становится так обидно из-за того, что папа ни разу не посетил ее, ни разу не спросил, что с ней. Возможно, что он ощущает вину, ведь удар настиг маму именно в момент их ссоры. Да, мне проще думать так, чем признать то, что для отца мы лишь служанки, уборщицы и источники дохода.
