Атака из зазеркалья

Все имена, фамилии, прозвища действующих лиц, равно как и названия улиц, гостиниц, политических партий, ресторанов и т. д., вымышлены. Любые совпадения случайны.

С неба падали пушистые снежинки – остатки бурного снегопада, укрывшего город роскошным, искрящимся на солнце одеялом. Правда, на проезжей части и пешеходных дорожках оно почти сразу превратилось в грязное месиво. Зато в тех местах, куда не ступала нога человека и не могли заехать машины, приятно радовало глаз. По улице Рогожская в сторону центра медленно двигалась молодая женщина в черном демисезонном пальто. На ногах у нее были дешевенькие полусапожки из кожзаменителя, на голове – темный платок из грубой ткани. На бледном лице выделялись антрацитами огромные безжизненные глаза. В левой руке женщина держала туго набитую хозяйственную сумку. Поравнявшись с пивбаром «Три толстяка», она остановилась передохнуть, однако сумку вниз не опустила. Даже издалека было заметно, как тяжело дышит женщина и как дрожат у нее губы: когда-то, несомненно, яркие, чувственные, а сейчас синюшного оттенка.

«Устала, бедняжка, и промерзла до костей. Одета она явно не по сезону! – с жалостью подумал я. – Декабрь в нынешнем году не то чтобы холодный, но в такой одежонке все равно задубеешь. Наверняка мать-одиночка, а в сумке – продукты для детишек. На последние гроши купленные! Потому и не выпускает из рук. Боится подмочить».

Женщина зябко повела худенькими плечами. На глаза у меня навернулись слезы. Возникло острое желание помочь ей донести объемистую авоську и как-нибудь ненавязчиво подкинуть денег. Но как именно?! Чего доброго примет за уличного приставалу!..

Еще не решив для себя этот вопрос, я убыстрил шаг и одновременно полез в карман за бумажником. Заметив меня, «мать-одиночка» вздрогнула, напряглась. Глаза-антрациты ожили, загорелись ненавистью. В свободной руке появилась пластмассовая коробочка. Нас разделяли считаные метры. Тонкий палец с коротко подстриженным ногтем судорожно шарил по поверхности в поисках кнопки. Помертвелые губы шептали проклятия на чеченском. Лишь теперь я понял собственную ошибку и, совершив гигантский прыжок в сторону, плюхнулся в грязь за поставленной на обочину «Нивой». В следующее мгновение прогремел сильный взрыв. Разноголосо завопила сигнализация припаркованных в окрестностях автомобилей (в том числе «моей» «Нивы»). Испуганно закричали люди на автобусной остановке примерно в ста пятидесяти метрах отсюда. Ругаясь сквозь зубы, я поднялся на ноги. Взрывной волной выбило окна в находящемся через дорогу пивбаре. От террористки остались только клочья мяса. По счастливой случайности больше никто не пострадал. Основная масса болтов и гаек из «хозяйственной» сумки ударила в глухую стену старинного купеческого особняка. Остальные изуродовали «Ниву», за которой я успел спрятаться в последний момент. Судя по всему, чеченка направлялась к автобусной остановке, где ее адская машина натворила бы бед с лихвой. Но, завидев меня и, очевидно, решив, что я собираюсь достать из кармана оружие, она психанула и произвела подрыв, не дойдя до цели. Такая вот «бедняжка»!!!