Дела минувших дней – I
Кукушонок.
Подмосковье, лето-осень 1975 года
Битое стекло похрустывало под подошвами. Усыпавшие пол стреляные гильзы сплющивались почти бесшумно. После оглушительных очередей и двух взрывов казалось, что тишина стоит мертвая.
Существо, лишь отдаленно похожее на человека, опасливо забилось в угол. Напряженно прислушивалось к звукам, доносящимся из соседнего помещения. Происходило нечто, непонятное его крохотному мозгу. Существо давно (или недавно, счета времени для него не существовало) разобралось, что двуногие бывают разные. Были хорошие люди в белых халатах, приносившие еду. Были похожие на них, но плохие – те вытворяли всякие мерзкие штуки, и от них стоило ожидать любой гадости… Были и третьи – в странных коротких халатах темных расцветок, порой увешанных смешными блестящими побрякушками… От этих пользы никакой, но и вреда тоже – приходили, смотрели на существо сквозь толстое стекло, слушали белохалатников, кивали, изредка что-то говорили сами…
Сегодня налаженное, по кругу идущее бытие рухнуло. Никогда не выключавшийся яркий свет погас, глаза существа с трудом приспособились к полумраку аварийного освещения. Потом был грохот – оглушительный, страшный, и вспышки огня – тоже пугающие… Мимо пробегали люди – незнакомые, вообще без халатов, с невиданным железом в руках, с телами, усеянными зелеными пятнами (обтягивающий камуфляж существо увидело впервые). Потом один незнакомый направил свою железку на него, и снова по глазам ударили вспышки, а по ушам грохот, толстое стекло покрылось трещинами и не выдержало напора испуганного пленника, не знающего, что делать с нежданной свободой..
Существо притаилось в дальнем закутке. Охранник, стрелявший в него сквозь прозрачную стенку вольера, лежал с нелепо вывернутой шеей – существо убило его мимоходом, не понимая, что убивает…
Совсем рядом, за стенкой, прозвучал одиночный выстрел. Затем раздался голос:
– Беркут, я Сапсан. Второй ярус – еще трое холодных, одного доправили. И один из этих… По-моему, свои пристрелили.
* * *
– Водоплавающий какой-то… – протянул один из бойцов без удивления – способность удивляться атрофировалась начисто: за считанные минуты им пришлось увидеть немало удивительного, странного и омерзительного…
Сапсан кивнул, не тратя время на комментарии, – время операции просчитано ювелирно, ни секунды лишней. Скомандовал коротко:
– Выносите к машинам.
Двое оперативников без труда подхватили тельце маленького и тщедушного как бы человечка, торопливо пошагали к выходу. Одна рука мертвеца свесилась, волочилась по полу – было хорошо видно, что пальцы соединены полупрозрачными перепонками.
Три других тела – охранников – пришельцев не заинтересовали. Сапсан бросил взгляд на план лабораторного корпуса, кивнул оставшемуся с ним бойцу:
– Пошли. Последнее помещение…
Лучи фонарей заметались по стенам, по лабораторным столам, заставленным приборами, – и высветили сжавшееся в дальнем углу существо.
В ту же секунду оно вскочило на ноги, объятое диким страхом. И бросилось бежать. Дорогу преграждали страшные, бесконечно опасные пришельцы. Существо понеслось на них, надеясь проскочить…
Два автомата загрохотали одновременно, пули били в упор, в грудь, в живот и должны были остановить, опрокинуть существо – но поначалу не останавливали; боли оно не ощущало, не было к тому способно, просто неожиданно почувствовало, что ноги подгибаются, не держат, тяжело рухнуло на спину, грохочущие вспышки надвинулись, заполнив собой весь мир, слившись в сплошное море огня – и оно утонуло в этом море…
Существо умерло.
– Морфант? – неуверенно предположил оперативник.
– Хрен его знает… – отозвался Сапсан, глядя на огромную, облепленную гипертрофированными мышцами тушу. Ему было не по себе. Когда человекообразная тварь надвинулась почти вплотную и тянула к ним четырехпалые лапы, украшенные когтями-кинжалами, и, казалось, не реагировала на пули, – он был близок к тому, чтобы бросить автомат и удариться в паническое бегство… Ладно, хоть удержался, не опозорился перед подчиненным.
