Бабе Глаше не здоровилось. С утра ломило кости, болела голова и во всём теле ощущалась слабость, а в груди росла тревога за молоденькую соседку Наташу, которая вот уже неделю не появлялась дома. На все вопросы о ней, мать девушки Катерина отвечала, что не имеет ни малейшего понятия, где шляется эта самозванка. Баба Глаша прилегла на диван и закрыла глаза, но лежала не долго. В комнату заглянула баба Тая.
– Глаша, ты бы позвонила Саше, пусть он займётся девочкой, а то сведёт её со света алкоголичка, – попросила она.
Глаша встала и пошла в соседнюю квартиру, где был телефон. Она долго крутила диск, прежде чем правильно набрала нужный номер.
– Алло, Саша? Это Глаша, у нас Наташа пропала. Уже неделю дома нет. Её Катька постоянно обижает, когда напьётся. Саша, ты бы занялся судьбой девочки, всё-таки она наша кровь. Вот и найди ей мужа обеспеченного. А Катька опять денег требовала, иначе, говорит, всем расскажу, чем вы во время войны занимались, – баба Глаша положила трубку и пошла домой.
В квартире её ждал высокий седовласый мужчина. Таи видно не было.
– Здравствуй, Глафира! Вот мы и встретились! – усмехнулся гость.
Последнее время у Семена было тревожно на сердце, да ещё и праздники приближались, а их он не любил. Вот уже больше десяти лет живёт он в маленьком белорусском городке, работает на заводе, и даже иногда заходит к продавщице заводского магазинчика Зинаиде. Но вчера его назвали Петром, как не называли уже лет тридцать, с того самого дня, когда встретился ему молоденький солдатик Семен Сергеевич Вахрушев. Война подходила к концу, и солдат надеялся, что не успеет доехать из госпиталя до своего нового назначения, как прогремят победные залпы. Пётр же мечтал спрятаться и переждать, а когда начнут возвращаться с войны солдаты, смешаться с ними и начать новую жизнь. Но ему нужны документы, а они лежали в кармане гимнастёрки молодого солдата. И никуда Семен не доехал, и победного салюта не увидел, а его имя забрал тот, кто своё замарал трусостью и предательством. Под именем Семена Сергеевича Вахрушева Пётр объездил всю страну, побывал не на одной стройке, но обзаводиться семьей не торопился, и в компаниях не выпивал. Пьяный он мог выболтать то, что не должны были знать его друзья-приятели. Пил Вахрушев всегда один, закрыв дверь на замок.
И вот сегодня его назвали Петром. И он не мог вспомнить, знал он этого мужика раньше или нет. Откуда тот появился? Из прошлой жизни? Или до него докопались товарищи из КГБ? И тех и других Семен боялся, поэтому решил бежать. Он взял карту страны и развернул. И так, где он ещё не был? Взгляд упал на Камчатку. Далековато, конечно, но зато надёжно. Семен быстро побросал скромные пожитки в рюкзак и вышел из дома. Он торопился на вокзал, но путь ему преградили двое – мужчина и женщина.
– Вы, кажется, собираетесь сбежать от нас? – усмехаясь, спросил мужчина.
– Нет, маму еду проведать, – буркнул Семен.
– Это хорошо, что вы маму помните. А июль 1944 года помните? Городская комендатура города Энска.
– Я там не был, – ответил Семен и похолодел.
– Тогда мы вам напомним кое-что. Кстати, у нас машина, незачем идти пешком, – мужчина взял Семена под локоть и настойчиво затолкал в стоящую рядом легковушку.
Женщина села за руль, а мужчина устроился рядом с Семеном.
– Вы помните господина фон Гюрца? Только давайте сразу договоримся, что вы были в то время в комендатуре, мы не из КГБ, нас интересует кое-что другое, а не измена Родине. Но если будите упрямиться, то мы позвоним товарищам из органов, и они вас более детально проверят на предмет службы в рядах Красной Армии. И так, вы помните Гюрца?
