Вы никогда не задумывались, сколько всего полезного можно найти в помойном контейнере?
Нет? Ах, ну да, это я не по адресу. При виде таких, как я, вы обычно отворачиваетесь, гордо проходите мимо, в общем, пытаетесь сделать всё, чтобы всем своим видом показать – меня не существует. Мне и самой иногда хочется не существовать. Вот, думаю, закрою глаза, свернусь калачиком – и всё, нет меня, замёрзну насмерть. Однако надежда – ужасная и безжалостная штука, а мусорный контейнер – настоящее пристанище надежды.
Здесь можно найти и еду, и тёплое тряпьё, да и многие другие забавные вещи. Старые телефоны с вертушками, телевизоры-«кубики», ковры, поеденные молью. Мне-то это всё ни к чему – так, ерунда всякая… Но иногда попадаются люди, с упоением ищущие на помойке такой вот хлам и радостно тащащие его к себе домой. Не иначе как настоящие ценители помойных раритетов!
Нет, мы-то попроще будем. Нам бы еду и тёплое местечко отыскать – вот и вся бесхитростная философия. Хотя нет, ещё просто необходимо найти своё место, застолбить за собой помойку, где никто не помешает тебе рыться в своё удовольствие. Думаете, это так легко? Не скажите – местные и прогнать могут, да ещё как! Хорошо, если целым уйдёшь. А я вообще-то дама хрупкая. Ну, не в смысле комплекции – стройностью и грацией я никогда не страдала. Однако рост маленький, сил немного – в стычке я просто смешной противник. Но выкрутиться всегда можно – нам не привыкать.
Вот и сейчас я копаюсь в очередном контейнере, пока на горизонте не видно местных. Мне на радость кто-то выкинул батон колбасы – ну, понятное дело, я тоже чувствую от неё запашок… но вот с другого края колбаса ещё ничего себе.
– Мама, мама, смотри – жёлтенькая собачка в помойке роется!
– Не подходи к ней, сынок! Она заразная.
Ну как же надоели! Я провожаю маму с малышом укоризненным взглядом. Так и хочется спросить: а вы что, на расстоянии диагнозы ставить умеете, да ещё и собакам? Что, раз в помойке роюсь, то обязательно заразная!? Или те, кто в своих домах живут, никогда не болеют?
Вот ваши домашние кобельки – они не настолько разборчивы. Сколько раз уже было: идёт себе девушка с таким вот вымытым и нелепо постриженным кобельком, а тот – раз! – поводок до упора натянул и ко мне бежит. Глаза блестят, нос так и вынюхивает. Ну и я не будь дурой ему глазки строю. Подбегаю и всего с ног до головы обнюхиваю. А девушка тем временем истошно кричит: «Фу! Назад! Назад, кому говорю!» Вот умора!
Да, я – потомственная дворняга, но пусть мне в помойке никогда больше не попадётся ни куска колбасы, если я этого стыжусь! Я не стану, как Бывшая, кичиться тем, что она ещё три года тому назад жила в квартире и ходила на поводке. И уж тем более не стану заискивающе смотреть в глаза пробегающим мимо прохожим, как это делает Лесси, – вдруг кто кинет кусочек булки. Вдруг кто сжалится и возьмёт с собой.
Нет, Нелли не такая – она знает себе цену и ещё лучше знает коварство людей. И я скорее превращусь в подлую кошку, чем стану игрушкой двуногих. Нелли привыкла быть независимой. Независимой всегда и во всём.
* * *
Зря, ох, зря я у этого контейнера задержалась! С каких это пор Нелли стала спать в незнакомых местах? Но как тут было не заснуть – контейнер стоит совсем рядом с канализацией, тут даже сейчас, в начале апреля, тепло, и трава зелёная. А возможность согреться да обильная еда способны разморить даже волкодава. Вот и я незаметно заклевала носом… Темно уже совсем. Да и морда эта клыкастая – не к добру.
