В моменты безысходности люди способны на отчаянные поступки. Когда кажется, что выхода нет, это не значит, что его действительно не существует: вероятно, настало время принимать то самое нежелательное, тяжелое, но порой наиболее верное решение.
Почему до этого дошло? Ответов может быть множество: это и неумение признавать проблему на корню, и чрезмерное сглаживание острых углов, и озабоченность другими, более важными, на первый взгляд, проблемами. Но наступает момент, когда незначительное разрастается и приобретает форму неопознанную, но неизменно пугающую, что и подталкивает на тот самый, страшный, но единственно возможный шаг. И в этот момент перестает заботить и мнение окружающих, и последствия, и даже первичный результат после поступка: нужно сделать, потому что других выходов нет, и успокоить себя верой, что последнее 一 крайнее 一 средство уже точно поможет. А если нет, то, значит, на то воля Создателя. Благо, теперь в Цельном мире ему уже поклонялись.
Народ веровал, приносил подати и радовался благому исходу, или же, напротив, просил милости после очередного гнева свыше. Это давало надежду на спокойную жизнь под впервые мирным небом.
Но если и были те, кто сомневался в верности всевышней воли, так это правители. Вечно они думают, что умнее, что знают больше и лучше осведомлены о нуждах простого люда. А, значит, могут оспорить любую волю, неподвластную им, даже волю Создателя. Вот и на этот раз они не смирились.
И правда, кто ты такой, Создатель, пришедший в Цельный мир всего семнадцать лет назад? Как ты можешь знать, юнец, великих целей королей и их наследников? А потому и на тебя у всемогущих правителей найдется средство.
Так, он обрушил слезы обиды на Рваный лес, оставивший свое название вопреки новой истине, и замер, ожидая следующего хода королевы. Эта женщина, за свои неполные сорок семь ни разу не воспевшая Создателя, точно знала, что должна делать без его и чьего-либо другого совета. Тем более, как мы прояснили выше, отчаянье вынудило ее вернуться в места, о коих она уже забыла, и надеялась, что этот раз станет поистине последним.
В поздний час туман укутал темный замок-призрак, что на севере Рваного леса. Местность за ним не была изучена по сей день, хоть и преграда в виде гор была устранена семнадцать лет назад. Оттого ли, что взоры правителей устремлены теперь были на юг, или дела внутренние занимали их умы, или оттого, что слава замка холодила в жилах кровь? Раньше здесь обитали духи.
Битва Раскола семнадцать лет назад, безусловно, уравновесила силы жизни и смерти, духи были побеждены, и потому это место не должно было представлять ни страха, ни интереса со стороны правителей и обычных зевак, однако стража близлежащего Мирсула здесь дежурила постоянно. С тех пор, когда там начал править Грезор Невозмутимый, порядок в городе и окрестных землях сохранялся строгий. Собственно, это была еще одна причина, почему взоры правителей Белого Ястреба не смотрели на север. Тыл был надежно укрыт.
一 Приветствуем вас, ваше величество, 一 стражники Мирсула отчеканили, будто репетировали приветствие все эти годы. Благо, что союз с Мирсулом укрепился.
一 Это и правда Черный Орел? 一 Королева оглянулась вокруг и поежилась то ли от вечернего холода, то ли от воспоминаний: это место сыграло не последнюю роль в ее судьбе, но вряд ли женщина надеялась хоть раз оказаться здесь снова.
一 Он самый, ваше величество. Снаружи кладбище, внутри живой музей. Мы ничего не трогали по приказу лорда Грезора и вашего супруга, госпожа. Там все осталось как при жизни.
一 Я бы также осмотрел кладбище. 一 Следом из кареты вышел молодой мужчина, укрытый в плащ. Он хромал на одну ногу и опирался на широкую трость.
