Глава 1. Женский клуб «Лаванда и перо»
Шелест страниц то и дело нарушал кокетливый шепот с задних рядов читального зала женского клуба «Лаванда и Перо». Шляпы, издали напоминающие засахаренные гипсофилы, склонялись друг к другу, и до Аделаиды доносилась очередная острота про «смертельные розы». Она посильнее вдавила ручку в бумагу, выводя каллиграфическим почерком «С наилучшими пожеланиями от Аделаиды Уотерхейм».
– Не увлекайтесь сортом «Souvenir de Docteur Jamain», мистер Кроуфорд – издала Аделаида вымученный смешок, взглянув на букет кровавых роз на обложке – Как видите, он бывает опасен.
Она протянула мистеру Кроуфорду, пожилому аккуратному джентльмену, подписанный экземпляр.
– Я предпочитаю чайный гибрид Peace – сердечно поднес он к груди шляпу – Хоть это и не совсем патриотично. Для моей жены Элейн – покрепче прижал он книгу – Сама она прийти уже не может.
Аделаида взглянула на него участливым взглядом, и ее лицо чуть смягчилось.
– Мы все предпочитаем мир, мистер Кроуфорд, так что вы не меньший патриот, чем я – улыбнулась она – Давайте я оставлю для Элейн личную подпись.
Под первой строкой Аделаида вывела ещё несколько пожеланий. Подумать только, размышляла она, даже французские черенки прятались от войны в Италии и Турции, чтобы потом, когда придет время, прорасти своими улыбчивыми лицами сквозь маску фашизма. К счастью, садовод Меян предвидел вторжение во Францию и выслал свое детище друзьям. Может в этом и был знак, гадала Аделаида, что с миром еще не кончено, если новому сорту роз судьба позволила спастись и зацвести в уголках самых разных стран. А она превратила душистую флору в орудия убийства и свое факсимиле. Аделаида с неудовольствием постучала пальцами по столу. Да и с двусмысленностью в этот раз явно она переборщила, назвала последнюю наследницу Арджентов Розой, так еще и оставила возле ее тела алый букет. Неудивительно, что читатели почувствовали некоторое удушение. Аделаида мысленно выразила надежду на то, что Элейн Кроуфорд не страдает чем-то вроде астмы.
Попрощавшись с мистером Кроуфордом, она с легким чувством вины взялась за следующую книгу. В уютный аромат ванили, липового чая и старого картона вдруг ворвался насыщенный бриз узнаваемых духов фирмы Bourjois. Аделаида повела носом, досадуя, как возмутительно кто-то нарушил гармонию этого светлого полудня. Она хмуро уткнулась носом в витиеватый росчерк на обложке «Последняя роза из Брамблхолла» и занесла ручку.
– Аделаида! – голос, пропитанный Soir de Paris, настойчиво вытянул ее обратно – Моя дорогая! Неужели это та самая миссис Уотерхейм, которая написала «Белая лилия, черный яд»? А ведь я еще говорила Мюриэл, не может быть, чтобы наша Аделаида писала о ядах! – женщина присмотрелась к стопке свеженапечатанных изданий – И все еще пишешь про трупы в розах? Помню, как твоя матушка рассказывала нам, «Адди нашла утром выпавшего птенца и похоронила его в розовых кустах! Прелесть, что за дитя, она написала ему стихотворную эпитафию».
– Все еще носишь серьги в форме ананаса, Вайолет? Экзотично. Это винтаж? – Аделаида была не не намерена вспоминать истории из своего детства, случившиеся более полувека назад.
– Семейная реликвия – Вайолет Креншоу, великовозрастная дама, похожая на раритетную сахарницу, жеманно поджала в улыбке губы и потянула вниз натянувшееся платье модного оттенка, который впрочем ей не шел.
– Ну и что Мюриэл сказала о ядах?
– Цветы – это вздор! Настоящий яд нужно подавать в фарфоровой чашке, с комплиментом на краешке… – Вайолет стыдливо хихикнула.
– Что ж… – Аделаида откинулась на спинку стула, заметив, что за миссис Креншоу очереди больше нет – Мюриэл всегда была бо́льшим специалистом, чем я. Она могла бы заработать состояние. Подозреваю, внутри у нее растет аконит.