Понедельник – день тяжелый.
И я уже давным-давно к этому привыкла. Смирилась. Прогнулась. Проглотила и пошла дальше, выполняя свою работу с усердием терпеливого муравья. Одной из множества шестерёнок в этой огромной много миллиардной компании.
Но сегодняшний понедельник собирался стать самым ужасным в моей жизни. И дело было даже не в том, что любая рабочая неделя начинается без малейшего желания вклиняться в однообразные и безумно тяжелые офисные будни. А в том, что сегодня меня ожидал позорный вызов на ковёр к самому директору.
И не просто директору, а к моему непосредственному работодателю и владельцу компании!
– В каком он настроении? – нервно прикусила нижнюю губу, смотря на заплаканную Томку.
«А что, сама не видишь?» – устало закатила она глаза и шмыгнула покрасневшим носом, указывая на огромные двери, когда я уже практически закончила выламывать вспотевшие пальцы, произнося формальное:
– Можете проходить, Владислав Георгиевич Златковский, готов вас принять.
Бедная девчонка практически каждый день выходила на обеденный перерыв с опухшими глазами и размазанным макияжем.
Так что не удивительно, что всего за несколько недель своего авторитарного шевствования, Владислав Георгиевич получил от всего нашего коллектива вполне законное прозвище «Тиран».
Казалось, что для этого мужчины вообще не существует ничего кроме работы, постоянных встреч, выгодных контрактов и тонны макулатуры с круглыми печатями.
– Спасибо, – «А лучше бы не был» – подумала про себя, набирая полную грудь воздуха.
Прежде мне ещё никогда не приходилось встречаться лицом к лицу со своим начальником, даже когда компанией управлял его отец Златковский Георг Измаилович.
Даже когда я не справлялась со своими обязанностями или наоборот выполняла свою работу настоящими стахановскими нормативами, забывая и про сон, и про отдых и про еду.
А тут… Всего одна крохотная задержка по составлению дела и сразу на ковёр.
Коленки уже начали ходить ходуном, будто я желторотая школьница, идущая в кабинет к директору. Но собрав в кулак всю свою волю, я всё-таки постучала в чёрную с позолотой дверь и, не дожидаясь ответа, прошла внутрь.
– Анжелика Андреевна? – переспросил мужчина немного нахмурившись, будто ожидал увидеть на должность помощницы главного юриста кого угодно, но только на двадцати пятилетнюю девушку с внешностью восемнадцатилетней школьницы.
Да чего уж там говорить, если я и сама не ожидала увидеть на месте нашего Тирана вполне себе молодого и даже привлекательного мужчину.
Широкоплечий. Смуглый и, до неприличия, сексуальный. С густыми, слегка вьющимися чёрными волосами, он воплощал в себе абсолютно все женские мечты. Лёгкая щетина предавала его лицу сдержанной грубости, а ярко-голубые глаза, засасывали в себя будто два бездонных озёра.
Пронзительные. С очень тяжелым изучающим взглядом, которым тот сканировал меня до самых молекул, пока я очень старалась напомнить самой себе: где я, и по какому случаю собственно здесь оказалась, они превращали его в ожившее воплощение порока.
И пусть до этого дня я прекрасно знала, что сыну Георга Измаиловича тридцать пять. И что многие сотрудницы считают его самым настоящим красавцем. Но у самой было слишком много собственным проблем, чтобы впадать в инфантильность и девичий интерес по новому начальнику.
– Да, – аккуратно облизнула пересохшие от волнения губы.
Не хватало еще, чтобы он воспринял этот жест как проявление симпатии.
– Присаживайтесь, – указал Златковский на стоящее перед собой кресло, как бы намекая, что разговор будет долгим и, возможно, достаточно тяжелым.
– Мне очень не нравится, как вы работаете, Анжелика Андреевна. Мой отец человек старой закалки и терпел ваши постоянные недочёты и опоздания, так как считал незаменимой, – откинулся тот на спинку чёрного кожаного кресла, тараня меня утомлённым взглядом. Казалось, что одним своим видом я не вызываю у него ничего кроме разочарования и скуки. От чего сердце уже начало пропускать отдельные удары, сотрясая тело, будто электрические разряды. – Но я знаю, что незаменимых нет. И больше не собираюсь терпеть ваши постоянные оплошности.
