Берёзовый листок

© В.И. Остапенко, 2019

Наш отряд росийско-монгольской экспедиции разделился. Основной контингент остался на озере Дурген-Нуур на западе Котловины Больших озёр Монголии, а нас, двоих научных сотрудников института Северцова и члена экспедиции от монгольской стороны Цэвена Мядага, перебросили на Чёрное озеро по-монгольски: Хар-Нуур.

Институт проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова являлся научно-исследовательским институтом Российской академии наук еще с советских времён. Он активно занимался, да и сейчас продолжает, проблемами общей и частной экологии животных, биоразнообразием, поведением и эволюционной морфологией животных, а также разрабатывает рекомендации по охране природы.

Совместные экспедиции с монголами продолжались уже несколько лет и не были для нас какими-то уникальными, так как из года в год мы колесили по Монголии с севера на юг и с запада на восток. На Чёрном озере мы не были ни разу, но знали, что озеро пресноводное, на западе в озеро впадает река Чоно-Харайх. На юге соединено узкой протокой с широким и протяжённым пресным проливом Хомын-Хоолой, который впадает в горько-солёное озеро Дурген-Нуур, где остался наш основной отряд.

Мы выгрузили наш небольшой скарб в 30 метрах от берега, машина уехала. Забрать нас обещали через две недели. Первая половина дня подходила к концу, и мы понимали, что нужно ставить палатку, налаживать быт и приготовить что-нибудь поесть, а есть сильно хотелось. С палаткой справились быстро. Крепкая, с зашнурованными бортами, из надежного прочнейшего брезента она представляла собой почти что крепость, то есть не хуже монгольской юрты. Осмотрев извилистые пологие берега, мы разделили работу по приготовлению пищи: Цэвен принялся чистить картошку, наполняя ею небольшой котелок; я отправился за водой на озеро с двумя объёмными ведрами, а Николой Петрович, научный сотрудник, ловко и весело собирал сушняк и высохший кизяк для костра. Необыкновенная тишина окружала нас, и только потрескивание веток в костре нарушало её магию. Вдали, почти на горизонте, нарисовались две движущиеся точки. Степная зона, почти без деревьев, давала возможность наблюдать всю бесконечность степей до самого горизонта. Две точки неспешно приближались и мелкой трусцой почти в унисон медленно обозначились в виде двух серых невзрачных, похожих друг на друга как две капли перцовки, осла. Мы, как зоологи профессионалы, сразу поняли, что это не куланы, а одичавшие бывшие домашними ослы или попросту – ишаки.

– О! – воскликнул Николай Петрович и продекларировал – Обратите внимание, господа! Одомашненный подвид дикого осла Equus asinus, сыгравший важную историческую роль в развитии хозяйства и культуры человека! Вы не представляете, какую важную роль эти красавцы сыграли в хозяйстве многих южных развивающихся стран!

Его речь, прозвучавшая в вечерней тишине окружающей нас далёкой от цивилизации природы, магически повлияла на ослов. Они остановились как вкопанные и застыли на некотором расстоянии. Единственное, что трепетно двигалось в их облике, это ноздри.

– Заметьте, – продолжал Николай Петрович, – Все одомашненные ослы африканского происхождения, в то время как попытки приручить куланов (азиатских ослов) всегда оставались безуспешными.

Ослы вздрогнули опять от громких слов Николая и ритмично, как в синхронном плавании, сделали три шага назад и опять замерли.

– На этом, кстати, Equus asinus(е) на молодом, естественно, ослике, а не на каком-нибудь там старом недадавленном, Христос, как Царь мира, въехал в Иерусалим в Вербное Воскресенье на Крестную Смерть, как об этом написано в Евангелии.

– Ну, ты даёшь! – воскликнул я, подходя с полными ведрами воды к костру. Ослы сделали три шага вперёд и опять замерли.