Шарообразная железная клетка с людьми висела под высоким каменным потолком в просторной тюремной камере. Сама камера овальная, сложенная из грубо обтесанных булыжников, освещалась сквозь дюжину узких, размером с ладонь дыр в стене. Внизу все было залито грязной водой, которая она иногда рябила и волновалось, видно кишела какими-то свирепыми плотоядными рыбами или рептилиями. В центре на каменном островке словно длинноногая цапля стоял деревянный грузоподъемный кран с ручным приводом. А оттуда до дверей вел узкий деревянный мост.
В клетке, вцепившись руками в волосы сидел мальчик лет тринадцати, его лицо искажал невыразимый ужас. Рядом, упираясь спинами в железные прутья, располагались; девушка воинственного вида с татуировкой меча на запястье, седой старик с длинными волосами и бородой до пупка и лысый человечек ростом не выше трех локтей.
Все было тихо, никаких разговоров никаких нервных телодвижений. Казалось, пленники уже смирились со своей участью. Но вдруг.
– Что сидишь? – резко воскликнула девушка, обращаясь к мальчику. Эхо голоса несколько раз отразилось от стен, размножилось, и смешавшись в какую-то непонятную белиберду вылетело через узкие окна. – В полдень мы все лишимся головы. Смотри сейчас уже утро. Свет виден через эти щели. Ты Тарулла из Канна. Я слышала ты крепостные стены пробиваешь кулаком, а железные решетки перегрызаешь зубами. Разрушь все и выпусти нас отсюда.
Мальчик вздохнул, ужас на лице сменила злоба.
– Хватит это повторять, – произнес он, не разжимая губ и не поворачивая головы. – Мне надоело, я уже тысячу раз говорил, я не Тарулла а Джейк. Обычный мальчик из Биллингса, штат Монтана. И я не знаю никакой Хана.
– Канн.
– Один черт, – огрызнулся мальчик.
Старик вздохнул и начал гладить лысину человечка. Они не выражали никакого желания участвовать в этом споре.
– Не могу поверить, что такой великий воин как ты сдался, – девушка не унималась. – Придумывает отговорки как ребенок.
– Я и есть ребенок! – вскричал мальчик, выведенный окончательно из терпения. – Посмотри на меня. Полтора метра роста и руки как варенные спагетти. Я ни разу не смогу подтянутся. Какой из меня могучий воин?
Девушка удивленными глазами смотрела на него и видела могучего воина ростом не меньше семи локтей, и никак не могла разглядеть в нем мальчика.
– Все равно не поймете, – сказал, успокоившись, Джейк и махнул рукой. – Просто заткнитесь и ждите смерти.
Он лег на спину и попытался расслабиться. С задранными ногами получилось неудобно. Лег на бок, решетки больно впивались в плечо, в другую сторону то же самое. Он встал, чертыхнулся и хотел ударить куда-нибудь, но передумал и заорал:
– Хоть бы нас уже прикончили! – и тут же пожалел об этом.
В дверь камеры снаружи грохнуло что-то тяжелое, или это кто-то постучал с силой. Было непонятно.
Мальчик сначала испугался, но потом спросил себя:
«Зачем стучать в дверь тюремной камеры снаружи»?
Пленники, прильнули к решеткам и затаив дыхание слушали непонятную возню за стеной. Вдруг шум прекратился.
Вдруг ключ в замке звякнул и щелкнуло два раза. Дверь в камеру распахнулась и на деревянный мост вбежал человек, которого мальчик совсем недавно ненавидел больше всех на свете. Но сейчас увидев его закричал:
– Эрик. Брат. Ты здесь. Ты пришел спасти меня из этого сумасшедшего дома.
– Согором? Братик? Ты жив? – воскликнула девушка вслед за ним.
Мальчик с ошалевшим лицом посмотрел на нее. Потом старик и маленький человечек хором поддержали девушку.
– Согором.
– Согором.
– Вы все здесь спятившие? – поставил диагноз мальчик, оглядывая сокамерников. – Это действительно какой-то дурдом.
