Самое гнилое в любой монополии – это её устройство, – сказал Джеф Питерс. – Это, – ответил я, – скорее похоже на бесплодные рассуждения на тему – Почему существуют полицейские? Зачем они нужны?
– Э, нет, – возразил Джефф. Прямой связи между монополией и полицейскими нет. В моей фразе заключается главная идея, – это стержень, здесь в малом скрывается многое. Это означает, что монополия, с одной стороны, похожа на яйцо, а с другой, она на него совсем не похожа. Потому что, если ты решил разбить яйцо, то для этого удар по нему надо нанести снаружи, а вот, с монополией дело обстоит иначе, для того чтобы её развалить – удар надо нанести изнутри. Нужно сидеть и ждать своего часа, пока процесс созреет внутри, пока цыпленок начнет долбить скорлупу своим клювом. Я могу привести пример такого проклевывания. Взгляни на то баснословное количество новых колледжей и библиотек, которые появляются тут и там, по всей нашей стране. Да-да, сэр, каждая компания таит внутри себя зародыш разрушения, она как тот петух, которому взбрендило в голову кукарекать слишком близко от того места, где негры-методисты1 в штате Джорджия проводят свои богослужения на открытом воздухе, или как тот выскочка республиканец, который сам объявил себя кандидатом на пост губернатора Техаса2.
Я ради шутки спросил Джеффа, приходилось ли ему, когда-нибудь, за всю его сложную и полную невзгод и приключений жизнь, возглавлять предприятие, которое можно было бы назвать «монополией». К моему великому удивлению, он ответил да.
– Однажды. Мы затеяли дело, – сказал он. И государственная печать штата Нью-Джерси никогда не налагала вето на деятельность этой сильнейшей и самой надежной монополии из тех, что поддерживаются властью закона. Все было у нас – и удача, и успех, и охрана, и крепкие нервы, а, также абсолютное право на продажу товара столь необходимого обществу, а я говорю о вечном двигателе
