Блок

Ben Oliver

The Block

© Руснак К., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Холли! Книги, а? Кто бы мог подумать, да? (Только ты!)

Почему мы запрограммированы на то, чтобы видеть мир прекраснейшим в момент, когда нас вот-вот замочат? Чувствуют ли кролики то же самое, когда лисьи зубы вонзаются им в загривок? Может, это милосердие?

«Год потопа», Маргарет Этвуд

Победа над Хэппи обошлась нам дорогой ценой.

Лежа здесь и глядя в потолок своей квартиры на сто семьдесят седьмом этаже Вертикали «Черная дорога», я спрашиваю себя, можно ли было сделать что-то иначе?

Пандер покончила с собой после того, как Хэппи загрузилась в нее; Пода насмерть зарезал Совершенный, преданный делу ИИ[1]; Малакай погиб в битве на Втором Уровне Города, а Игби подстрелили в небе, когда он летел за ключ-картой, которая позволила бы нам получить доступ к подземному бункеру, где Хэппи хранила свои серверы.

Но самую большую жертву принесла Акими, врезавшись в хранилище энергии с плазменными гранатами, взорвав себя вместе с системой жизнеобеспечения Хэппи. После этого нам просто нужно было оставаться в живых до тех пор, пока запасенная ИИ энергия не иссякнет.

– О чем думаешь? – спрашивает Кина, входя в комнату и ложась рядом со мной.

– Так… обо всем, – отвечаю я, улыбаясь тому, что она жива, и тут же чувствую себя эгоистом.

– Я тоже, – говорит она, проводя рукой по моим волосам. – Кажется, я только об этом и думаю.

– Ты чувствуешь вину? – спрашиваю я. – За то, что мы выжили, а остальные…

– Да, – отвечает Кина, – постоянно. Мне это снится, я просыпаюсь по ночам и…

Она замолкает, в ее глазах блестят слезы.

– Не знаю, чего я ожидал, – говорю я. – Я представлял себе конец войны прекрасным, представлял нас всех вместе, живыми.

– Они погибли, сражаясь за то, во что верили, – отвечает Кина. – Они сражались друг за друга и за нас, за все человечество. В конце концов, все мы были готовы умереть за дело, так что в этом смысле их смерть благородна и отважна. Их навсегда запомнят героями.

– Знаю, – говорю я, – но я бы отдал все, чтобы они вернулись сюда, к нам.

– Я тоже, – Кина целует меня в щеку. – Постарайся поспать хоть немного.

Она ложится поудобнее, а я продолжаю смотреть в потолок сквозь темноту.

Не знаю, сколько я так пролежал, но прежде чем погрузиться в беспокойный сон, я думаю: «Когда же это случится?»

Я просыпаюсь на рассвете.

Встаю, стараясь не разбудить Кину, и иду на кухню.

Электричества сейчас нет, особенно после взрыва зажигательной бомбы, произошедшего в самом конце, да и вода поступает теперь только из дождевых коллекторов, и мы вынуждены распределять ее разумно, поскольку Хэппи в свои последние несколько минут работы от батарей пыталась отравить дождь, тем самым навсегда изменив погоду. Теперь у нас в основном палящая жара и пятиминутные проливные дожди раз в три-четыре дня.

Я смотрю на город, наполняя бутылку водой наполовину. Сплошные развалины. Некоторые районы до сих пор дымятся и тлеют, здания продолжают обваливаться. Палящее солнце и отсутствие дождя превратили реку в широкую тропу из потрескавшейся грязи, петляющую сквозь сгоревший город.

Я переодеваюсь в джинсы и черную футболку, натягиваю ботинки и как можно тише выхожу из квартиры.

Как обычно, на полпути вниз по ста семидесяти шести лестничным пролетам я твержу себе, что сегодня же мы с Киной переедем в квартиру на первом этаже! Но знаю, едва мы начнем осматриваться, я снова стану нервничать. Не просто нервничать, а тревожиться, словно уход из моего прежнего дома каким-то образом запятнает память о моих умерших матери, отце и сестре.