…Колокольный звон долго стоял в дрожащем прозрачно-чистом воздухе. Осень. Промозглая, тусклая, с низким оловянным небом и подмерзшей землей. Облетевшие золотые листья превратились в блеклый половик под ногами.
За обветшалыми монастырскими постройками шелестел темно-серыми скользкими ветками сырой яблоневый сад.
На покрытой тонкой коркой льда земле лежали тронутые первыми осенними заморозками, сморщенные дикие яблочки.
Туман накрывал высокие церковные купола плотной сизой дымкой, как густой сметаной. В воздухе пахло ранним осенним снегом.
Субботняя всенощная закончилась. Мария неторопливо вышла из монастырских ворот. Даже в нынешние сорок пять правильные черты лица и тонкие брови напоминали, что в юности она была воплощением чистоты и нежности. Она обернулась. Перекрестилась. Потуже обернула дорогой бежевый палантин вокруг пальто и направилась к дому.
Мария шла по пустынным улочкам Тихвина. Прохожих было мало. Непогода вынудила их сидеть дома. Из открытой двери единственной в городе кафешки доносились манящие ароматы ванили, корицы и шоколада. Мария не удержалась и зашла внутрь. Устроилась возле окна и заказала чашку капучино. Она всматривалась в уличную темень, но не могла разглядеть ничего, кроме по-новогоднему ярких фонариков на подоконнике. Время стало похоже на жевательную резинку – оно тянулось бесконечно долго и сладко до приторности.
Мария медленно поднималась к себе на шестой этаж. Кошачий запах в подъезде перебил воспоминание об аромате кофе. Морщась, она быстро открыла дверь квартиры, громко брякнув ключами. Дверь недовольно скрипнула. Казалось, дом был недоволен, что его разбудили, нарушили тишину.
Мария устало опустилась в кресло, положила ноги на пуфик. Щелкнула пультом телевизора. Показывали вечерние новости. Мария вздохнула, прикрыла глаза и, помимо воли, стала проваливаться в прошлое. Вздрогнув, она остановила этот поток бесконечно далеких огней – другой город, другая жизнь, другая она, – вспоминать Мария не любила. Для чего?
Утром Мария, как обычно, проснулась в 6.30. Поежилась от промозглого осеннего воздуха, наполнявшего комнату через открытое окно. Она всегда спала с открытым окном. Полезно. Но сегодня хотелось зарыться в тепло и мягкость одеяла, свить гнездо, укрыться с головой, спрятаться от осени, а потом взять книгу, что-нибудь старомодное вроде «Унесенных ветром», и весь день проваляться в кровати.
Но Мария не позволила себе роскоши неторопливого утра в мягкой постели. Быстро надела спортивный костюм. Стремительно закрыла дверь и вышла в холодную осеннюю мглу. Привычка не жалеть себя. Именно она ей помогала и в спорте, и в работе, и в жизни.
Мария бегала каждый день. В любую погоду. Говорят, привычка вырабатывается за сто дней. Привычку бегать Мария выработала за тридцать – через «не могу», через мышечную боль, через лень и нежелание выходить из «зоны комфорта».
Она заставила себя полюбить физические нагрузки. Как врач она понимала: спорт восстанавливает разрушенные звенья нервной системы… Она надевала наушники и на бегу слушала уроки английского или аудиокниги. Физический и интеллектуальный труд позволяли ей не возвращаться туда, куда не было возврата, – в пряное лето с обильными дождями, ароматным разнотравьем в лугах, полуденным зноем, землей, рождающей первые цветы и первые плоды, жарким ароматным воздухом, который остывает только к вечеру. К зарницам до утра, далеким звукам грома, наброшенному на плечи мужскому пиджаку, костру у воды… Пахнущей дождем земле, глубокому летнему дыханию. Времени, когда осень кажется далекой. Когда жар солнца добирается до любого холода и освобождает страхи сомнения. Когда нет ничего, кроме тепла и неги, радости и света, а энергия жизни разлита в летнем воздухе: черпай – сколько душе угодно, бери – сколько унесешь!
