Просыпаюсь ночью в глухом лесу, под тонким, но высоким стволом едва покачивающейся берёзы, кажется, так её здесь когда-то называли. В правый бок, в самое ребро через футболку упирается один из её торчащих корней. Вокруг только деревья, все одинаково сонные в этот час. Не знаю, сколько времени, но, судя по расположению луны на небе, примерно полночь. «Как же Луна сегодня прекрасна», – сказал бы какой-нибудь нездешний обитатель, увидев её в эти минуты, и кто б поверил, что в ней давно уже нет никакой жизни, никакой красоты. Она не жива в моих глазах, потому что я не живу, могу видеть только её форму – белое подобие круга. Это очередная точка, на которой в очередной раз оканчивается мой взгляд.
Пейзаж в радиусе нескольких сотен метров в любую сторону как под копирку одинаков. Тёмный, холодный, не предлагающий ни грамма интереса. В кармане завалялась монета, и кто бы мог подумать, с двумя одинаковыми сторонами. С одной – белого, а с другой – чёрного цвета.
Когда она ещё в воздухе и мечется туда-сюда от одной крайности к другой, я уже понимаю, от чего хочу больше отказаться. Иллюзия выбора, которую мне даёт это чудо человеческой мысли, забавляет меня. Монетка упала белой стороной на чёрную тень земли, и мне пришлось в прямом смысле покопаться, чтобы её найти.
Какая разница, к какой из четырёх стен лучше подойти, чтобы посильнее удариться головой, если эти стены одинаково сильно избивают твоё решение, твой выбор – твоё сознательное вечернее одиночество.
Иду в направлении луны, она постоянно скатывается от меня то влево, то вправо, как будто у нас с ней одинаковые полюса. Трудно сказать, получилось ли у меня хотя бы на метр сдвинуться с места, где мне не повезло проснуться – вокруг всё те же мрачные стволы деревьев-близнецов, луна, по-прежнему мёртвая, и бесконечный лабиринт возможностей.
К сожалению, в моих карманах не было звёзд, чтобы они, будучи выброшенными, могли оставлять за мной след. «Бесследная пропажа…» – напишут завтра в какой-нибудь из несуществующих газет. «Власти обязали людей носить в карманах звёзды. Ожидается, что такие меры позволят снизить, а затем и вовсе свести к нулю количество пропадающих без вести людей. Также представители госаппарата заявляют, что это позволит избежать внезапных исчезновений мнимых родственных душ из поля зрения во благо сохранения душевного равновесия…». Но ведь, если звёзды выбрасывают, значит, кому-нибудь это нужно? Значит, кто-то хочет, чтобы его когда-нибудь нашли? Кто-то не считает эти огоньки жемчужинами, более ценными, чем чья-то повседневность?
Спустя ещё несколько километров по земной оси наконец-то прихожу в себя, такая прогулка по ночному лесу не покажется романтичной даже безумно-влюблённому подростку. Сажусь под первое попавшееся дерево.
– "А что, если ночь на этом не закончится?" – едва скользкая мысль успевает посетить мою скромную натуру, как где-то сбоку и чуть-чуть со стороны раздаётся звук – плотный хруст веток, словно тот, кто его издал, весом в пару легковых машин. Поворачиваю голову, справа белыми точками, на высоте примерно полутора метров над землёй, замерев, блестит пара маленьких глаз. Сколько животного в этом взгляде…
Я – цель, добыча, материал для работы его инстинкта, звено пищевой цепи. Оно – медленными, аккуратными шагами приближается ко мне. Нас разделяет всего пара движений: его прыжок и моя попытка убежать. Не чувствую страха перед этим животным, поэтому встаю и тоже медленно иду ему навстречу. Расстояния вытянутой руки оказалось достаточно для того, чтобы голодный хищник, ночью выискивающий очередную незадачливую жертву, опрометчиво набросился на меня.
Его глубокий рёв с брызгами слюны, отражающий свет луны мощный белый оскал, горящая в чёрных глазах ярость, тяжелые лапы с невероятно острыми когтями и приятная на ощупь, мягкая, лоснящаяся бурая шерсть – таким он остался в моей памяти перед тем, как мне захотелось исчезнуть.
