- Я не могу
остаться. Мне нужно уйти, пока он не обнаружил меня здесь, - мужчина снова
жадно меня целует, как в последний раз. Даже во сне чувствую безысходность.
- Ты меня
любишь? – смотрю ему прямо в глаза, в которых утонуть готова даже не задумываясь.
- Люблю, -
тихий шёпот и тяжёлый вздох. Он прижимает меня к себе. Слишком сильно, до
ломоты в костях. Наутро я обнаружу синяки, но сейчас…
- Так борись
за свою женщину! Или ты не мужчина?!
Хочется
самой впиться в его губы жадным поцелуем, хочется ударить кулаками по его
плечам, разрыдаться, умолять, обозвать его тряпкой. Хочется злиться,
раствориться в нём, навеки остаться в том ощущении безграничного счастья,
гармонии и чувстве, что я, наконец, на своём месте. Хочется не выныривать из
его объятий, ощущать на коже его горячее дыхание, наполняющее меня счастьем до
самых краёв и дальше. Но сон обрывается, а чувство пустоты и безысходности
наваливается уже в реальности. От неё я не могу убежать. Не могу взять и
проснуться.
Он сказал,
что любит. Впервые! А после дал понять, что не может быть со мной. Чувство боли
было написано на его безупречном лице. Но толку? От ощущения беспомощной
злости, перерастающей в горечь разочарования, хочется разлететься на мелкие
осколки, которые уже никто и никогда не сможет собрать.
Любовь…
Не бывает
этой чёртовой любви! Её придумали, чтобы запудрить людям мозги, чтобы они как
можно дольше существовали в пузыре своих иллюзий, тянули лямку, поддерживаемые
надеждой о светлой, счастливой жизни. Мой пузырь лопнул, издав едва слышный
хлопок или оглушающий взрыв?.. Я не знаю. Даже не помню, когда это произошло.
Просто всё чаще я стала ощущать себя несчастной. Во мне начала образовываться
пустота. Пустота вместо сердца, которую я пыталась закрыть самообманом в виде иллюзорных
надежд и искусственных эмоций. Я затыкала разрастающуюся бездну суррогатом пока
могла, пока она не превратилась в бездонную, необъятную вселенную безразличия.
За
безразличием пришла апатия, противно и обидно смеясь и бросая мне в лицо
осознание своей несчастной, пустой жизни, в которой я никому не была нужна, даже
собственной матери. Интересно, есть ли пределы несчастью? Где та грань, перейдя
которую ты уже не можешь вернуться к нормальной жизни с её иллюзиями и
самообманом?
Иногда
иллюзии можно продлить таблетками, заклеить детским пластырем с весёлыми
мордочками разворочанную, исходящую кровью рану. Один пластырь постепенно
превращается в упаковку, затем в коробку, а кровь всё продолжает литься
водопадом сквозь щели, не желая останавливаться.
И
постепенно, по мере иссушения ты начинаешь чувствовать себя до ужаса одиноким и
несчастным человеком. Сначала осознание своего несчастья тебя пугает, ты каждую
ночь ревёшь в подушку и воешь, как побитая собака, вопрошая Вселенную:
«Почему?». Зачем нас обманывают, говоря, что где-то там обязательно есть твоя
половинка, и вам суждено встретиться? А потом и эта эмоция уходит, оставляя
пустоту и безразличие, и единственное желание – чтобы скорее прекратилась эта
жизнь с бесконечным обманом и лицемерием. К 35 годам я стала циником.
Бесконечно несчастным циником с дырой вместо сердца.
Ушли
надежды, желания, мечты. Да, первое, что ушло – это мечты. В один прекрасный
момент я осознала, что больше не вижу цветных картинок со счастливым будущим.
Вместо них всё моё внутреннее пространство заполнил белый шум. Я закрывала
глаза и не видела ничего, кроме серой бесконечной стены. После пришло осознание
того, что я больше не хочу слушать некогда
любимую музыку. Мне стало всё равно. Я превратилась в биоробота, который лишь
поддерживает элементарные функции организма. Видимо, ещё на каком-то садистском
автопилоте. Поесть, попить, сходить в туалет, помыться, закинуть в рот горсть
антидепрессантов. Смешно! Врачи всё ещё думают, что моё состояние поддаётся
лечению. Но разбитые иллюзии не склеиваются, а дыра в сердце не зарастает.
Невозможно излечить прозрение.
