1964 год. СССР.
Из лесов, заброшенных и древних,
Из руин покрытых тленов городов,
В вое ветров над вершинами гор слышим мы…
Странные шепоты из забытых времен…
В операционной пахло чистой и свежестью. Руслан, сделав глубокий вдох, повертел головой, осматриваясь по сторонам, а затем прикрыл здоровый глаз.
Стоило ему закрыть глаз и посмотреть странным протезом, который ему вставили в Биоинституте лет десять назад, как мир удивительным образом изменился – куда-то исчезли тени, лампы приобрели радужное свечение, а вокруг каждого человека в операционной замерцали сгустки серого тумана, пронизанного молниями.
Руслан чуть-чуть напряг мышцы глаза (хотя в этом не было нужды – «Глаз Зверя» повиновался, в прямом смысле слова, его мыслям) и уставился на медсестру, что раскладывала инструменты – халат, маска и шапка девушки исчезли, оставив её странно деформированное тело – Руслан мог видеть людей без одежды, но при этом следы от воздействия на тело этой же одежды – нижнего белья, ремней или ботинок, никуда не делись.
Затем Руслан перевёл взгляд на Илью Богатырёва.
И не увидел ничего – как и обычно, Илья был невидим для удивительного зрения Руслана. То есть своим странным суперзрением Руслан его не видел. Не видел самого Илью, его одежду и даже кресло в котором он сидел. Что было очень странно и необычно – ибо странный протез Руслана, как правило, спокойно проникал через ткань, пластик и даже некоторые виды металлов.
Открыв глаза, Руслан посмотрел на Илью обычным, человеческим зрением.
Сейчас он хорошо видел директора Биоинститута – тот сидел в громоздкой, металлической конструкции на колёсах – кресле каталке странного вида. Его тело было, в прямом смысле слова, прихвачено к спинке кресла-каталки тяжёлыми, широкими металлическими полосами. Руки Ильи лежали на подлокотниках, а само он смотрел перед собой каким-то застывшим, невидящим взглядом.
Шея Ильи скрывалась под каким-то толстым, сверкающим ошейником, с чёрной решёткой динамика.
– Привет Руслан. Готов к тому, что бы стать немного лучше? – прошипел динамик на шее Ильи.
Губы самого Богатыря даже не пошевелились – он говорил через вставленный в гортань механизм, напоминавший обычный стальной ошейник.
Руслан знал, что Илья болен какой-то странной болезнью, что убивала его на протяжении почти двадцати лет – у Богатыря постепенно и неторопливо отмирала нервная система. Причём не вся, а та, что отвечала за осознанные действия. Илья мог спокойно дышать, сглатывать слюну и пищу, моргать глазами, так же он контролировал физиологические потребности организма и всё такое.
Но при этом он был уже неспособен поднять руку… Да что руку – даже пальцами пошевелить не мог. Это-то при том, что если ему неожиданно тыкали иглой палец, то Илья отдёргивал руку… Сознательное управление организмом – давало сбой. Удивительно было, что Илья ещё мог шевелить глазами и управлять мышцами челюстей, дабы есть и пить – видимо таинственная болезнь считала эти движения разновидностью несознательного мышечного движения и не пыталась мешать.
Однако, несмотря на постепенное заточение в тюрьму из своего собственного тела, Богатырь оставался, по-прежнему, крепким человеком, с безупречно работающим мозгом.
– Готов-ли? Всегда и везде, товарищ Богатырь! – проговорил Руслан и посмотрел на второго человека, что катил кресло Богатыря.
Это был широкоплечий, но, тем не менее, невысокий мужчина, с волосами цвета спелой пшеницы. Его темно-зеленые глаза сверкали каким-то странным огнём. Одет он был в чёрную кожаную куртку и штаны из серой шерсти. На ногах у него, как заметил Руслан, были ботинки – причём явно ручной выделки, не фабричного производства. Человек был подпоясан странным, металлическим ремнём, сделанным из пластинок серебра. Руслан хорошо различал странное тусклое сияние серебра – вот только тут сияние было несколько иное – ассоциирующееся со сталью…
