Первое, что я ощутил на мгновение открыв глаза – настырная головная боль. Видимо, она проснулась еще раньше меня, некоторое время полусонно искала себе убежище, стараясь задремать на груди или животе, а теперь упрямо засела в висках и затылке, медленно и уверенно ввинчиваясь в каждый вдох и выдох. Мигрень – современный будильник и блокнот нашего времени— всегда напомнит, если вчера ты хватил лишнего. Действует надежнее, чем Rolex и в добавок, совершенно бесплатна. Мне кажется, что когда наука шагнет далеко вперед, такие необходимые гаджеты, как часы и ежедневники, будут вплавлены прямо в подсознание, а болезненные ощущения, вроде головной боли, останутся только для любителей острых ощущений, и будут продаваться строго по рецепту врача. Или в секс-шопе, на худой конец. Ампулы с мигренью, таблетки со спазмами, порошки с привкусом похмелья, бинты с ощущением перерезанных вен. Впрочем, мы сейчас далеко не о будущем. Болит голова, саднят кисти и предплечья рук, но что происходит, я посмотреть не в силах.
Я закрываю глаза, стараясь справится с тошнотой и дремотой. Тусклый серый свет из открытого окна кажется таким ярким, словно направлен через увеличительное стекло. Нужно придти в себя, отогнать глупые мысли и наконец-то проснуться.
Я медленно отрываю тяжелую голову от подушки, осторожно сажусь на видавшем виды диване, нервно оглядываюсь кругом. Комната темная чужая и совершенно мне не знакомая. Угрюмые блеклые стены с уродливым узором на обоях, покосившийся деревянный стул с переломанной ножкой, огромный и черный, как гроб, письменный стол, и серый провал окна по левую руку. Удивительно, но именно это окно сейчас интересует меня больше всего. Просто потому, что это окно занавешено дождем, вместо привычных штор. Мелкие капли барабанят в унисон мыслям. Впрочем, непогода для осени – обычная штука.
– Ничего. Странного. Для. Осени, – повторяю я, но уже вслух. Или для весны. Забавно, но я не помню, какое сейчас время года.
Это внезапное открытие отрезвляет не хуже контрастного душа. Успокоившаяся на несколько минут карманная мигрень снова принимается точить когти о мои виски, словно, как и я, не могла найти себе место. Я пытаюсь вспомнить, какое сейчас время года. Я не знаю, который час. Я не знаю где я. Но я точно помню, кто я такой. Помню ли? Кажется…
Ах, да. Виктор Венцель. Эти два слова медленно всплывают из моей памяти, мягко покачиваясь на волнах мыслей. Мое имя Виктор Венцель. Незнакомое имя оказалось горьким на вкус. Я повторил его вслух, словно пытаясь распробовать неизвестное блюдо. Меня зовут Виктор Венцель. Мне тридцать один год. Я живу и работаю в городе под названием Глёкнер. Живу… один? Нет, не один. У меня есть жена. Ее зовут Хелла Венцель, в девичестве Кремер. Мы в браке уже восемь, нет, девять лет. У нас нет детей, потому что на первое место мы всегда ставили друг друга. И карьеру. Странно, что я говорю об этом в прошедшем времени. Просто привычка, не более. Я все помню. Я родом из города Глёкнер, а она… кажется из Валфогеля. Моя Хелла – юрист, а я…
Кто. Я?
Мысли о Хелле, словно ток, проходят через все мое тело. Я не знаю где я, я не помню, почему оказался здесь и сколько здесь провел времени. Она, наверное, с ума сошла, пока искала меня. А может быть, ищет до сих пор. Я должен найти телефон и позвонить ей. Я помню ее номер наизусть. Но есть ли телефон в этой дыре?
Нужно успокоиться и попытаться вспомнить, что произошло. Вчера я проснулся в нашем доме, на нашей кровати. Принял душ, гладко побрился. Хелла приготовила завтрак. Потом… потом мы повздорили. Небольшая ссора для семьи точно не то событие, о котором стоит беспокоиться. Потом Хелла ушла. Она очень спешила. Спешила куда-то? Или к кому-то? Неважно, и едва ли играет роль.
