– Не надо! Прошу, хватит! – в ужасе жмурюсь я.
Мгновенье длиною в вечность перемалывается в жерновах времени, и
мой испуганный крик заглушается визжащим скрежетом тормозов.
Противным и громким.
Я замолкаю в надежде услышать голоса ребят. Хочу по их разговору
понять, что же произошло там, на дороге…
Но слышу я только тишину. Чудовищную, пробирающую до костей
тишину, каждая новая секунда которой превращается в изощренную
пытку.
Надо бы набраться смелости и разлепить веки, но на это нет сил.
Нет мужества и отваги. Я хочу еще немного побыть в блаженном
неведении, ведь оно куда лучше безнадежной определенности. В
неведении всегда живет шанс…
– Ах ты отморзок малолетний! Какого черта на дороге разлегся?!
Жить надоело?! – слуха касается разъяренный мужской бас, и я
обрадованно распахиваю ресницы.
Он все еще лежит на проезжей части. Расслабленный и
невозмутимый. В полуметре от Него стоит автомобиль, водитель
которого вылез наружу и орет благим матом.
Но парень, кажется, даже не слышит ругательств. На Его лице
блуждает все та же безумная улыбка, а взгляд стрелой направлен в
закатное небо, разукрашенное кроваво-красными всполохами. Он будто
не здесь, не с нами. Уплыл с берегов реальности.
Дурак! Глупец! Зачем все это?! Она не оценит, а у меня
сердце на куски разрывается…
Шумно сглатываю и перевожу взгляд на Нее. Ну как можно быть
такой безжалостной? Стоит и смотрит на происходящее с абсолютно
непроницаемым видом. Все вокруг тут с ума от волнения сходят, а Ей
хоть бы что… Ни один мускул на лице не дергается.
Секундное облегчение сменяется новым приступом паники, когда с
противоположной стороны улицы показывается еще одна машина. На этот
раз она едет по прямой, и ее скорость в разы выше, чем у
первой.
Господи, пожалуйста! Пусть случится чудо, и автомобильные
шины не размажут Его по асфальту!
Мне так страшно за Него! Так страшно, что хочется выбежать на
дорогу и лечь рядом! И знаете что? Я бы легла! Не раздумывая! Вот
только Он не позволит… Разозлится, обзовет дурочкой и прогонит
прочь. Я же Его знаю.
Пронзительно сигналя, машина дергается вправо, дабы объехать
распластавшегося на дороге парня, и чуть не врезается в фонарный
столб у обочины. Замешкайся водитель хоть на секунду – и
столкновение было бы неизбежным.
– Довольно! Угомонись, чокнутый! – раздается злой женский
крик.
Вынырнув из оцепенения, вновь смотрю на Нее и, к своему
удивлению, наблюдаю в по обыкновению холодных глазах тревогу
вперемешку с яростью. Надо же… Выходит, Она тоже психует. Тоже
переживает за Него.
– Уберите его с дороги! – рявкает девушка, обращаясь к толпе
ребят. – Живо!
Ее приказ выполняют незамедлительно. Несколько парней стремглав
выбегают на проезжую часть и, подхватив хрипло хохочущего безумца
под мышки, утаскивают его на тротуар.
– Че, испугалась? А говорила, мне слабо, – парень все еще
заливается дразнящим смехом. – Все-таки нужен я тебе, да?
– Ты будешь гореть в аду! – выплевывает Она гневно.
– Я в курсе. И знаешь, что самое приятное? – Он понижает голос
до пугающих интонаций. – Что ты будешь гореть вместе мной. Ведь
бунтари не попадают в рай, детка.
Она с презрением качает головой, откидывает в траву окурок,
сожженный почти до фильтра, и устремляется прочь.
– Стоять! – Он дергает Ее за плечо, вынуждая развернуться и
впечататься Ему в грудь. – Отвечай, нужен я тебе или нет?!
– Отвали!
Девушка пытается скинуть Его руки, но Он не сдается, все крепче
и крепче прижимая Ее к себе. Между ними завязывается борьба: Она
дергается, рыпается, кусается, а Он не отпускает. Держит Ее, злую и
рычащую, в своих объятьях и при этом глядит с какой-то странной
щемящей нежностью…
Она бьет Его кулаками в грудь, посылает Ему проклятья, царапает
Его шею, как сбесившаяся кошка. А Он не просто терпит, нет… Он
улыбается.
