Наковыряла жизнь лопатами
В душе, как будто в огороде.
Казалось бы – все тайны спрятаны.
Но… всё иначе вдруг выходит.
Всем принципам пришлось разлиться,
Как пролито Бургундское вино,
Которое в лучах искрится
В меху сверх элегантного манто.
Душа впитала эти принципы,
Как этот дивный лучезарный мех.
На страже собственной позиции
Стоять выходит всё же не у всех.
Сквозь двери, по роскошным залам
Иду я, взвешивая всё в уме.
Скользит мой взгляд и по бокалам,
Расставленным на фирменном столе.
Изысканное здесь убранство.
А, сквозь большие окна-витражи
Лучи «считают» то богатство,
Которое висит, стоит, лежит.
Да, если бы мы не поссорились…
Что было бы тогда, не знаю.
Сейчас иду и мучит совесть —
Сама себя за всё терзаю.
Что мне осталось с отношений —
В пылу разлитое на мех вино.
В нём те слова всех непрощений,
Которым не забыться суждено.
Бокал, конечно, не колола.
Что за осколки собираю?
Край яркий бархатный подола
Скользит по мрамору, играя.
Я поскользнулась, словно Золушка,
Случайно оставляя туфельку.
Ах, эти лучики у солнышка —
Слепят, не подставляя пуфики.
Не склеить наши отношения.
Обида гложет. На душе – пожар.
Кому из нас просить прощения?
Кто виноват из нас? Кто прав? Как жаль!
Неистовые обещания,
Те клятвы и их исполнение —
Зачёркнуты они прощанием,
Наполненным всенепрощением.
Пусть эта туфелька, забытая
Останется тебе, как талисман
Той памятной любви несбыточной,
Которую перечеркнул обман.
В своём я доме сидя, пью вино,
Уже другое – не Бургундское.
Похоже, мне, что пить – уж всё равно.
Но, кажется, оно не вкусное.
Звонок. Я трубку телефона,
Как мягкую игрушку, тереблю —
Обдумав всё, «сняла корону»,
Отвечу я тебе, что не люблю.
Мне как-то невдомёк, что ты звонишь,
Одумавшись, чтоб извиниться.
Ты в трубку говоришь: «Привет, Малыш!»…
Но голос сильно изменился.
Я монотонно, пьяным голосом,
Не от любви, а от другого,
Тебе вдруг задаю вопросы —
Ты говоришь, что любишь, снова.
Да, если всё же искренна любовь,
Её не перебьёт никто, ничто:
Ни разница мышлЕния полов,
Ни статусность, ни титул, ни родство.
Звонок. Я понимаю умственно —
Другой. Я подбегаю – точно в дверь.
Ты здесь – в руках твоих Бургундское.
Ну, что ж, давай, поговорим теперь…
Я смутно помню, как случайно
Попала на необычайный бал.
Всё грандиозно чрезвычайно —
При реверансе ручку целовал.
Там на портьерах – вензель родовой.
Ты закружил в небесном вальсе,
Но сразу не сказал, кто ты такой.
Влюбились мы – при реверансе.
Там обстановка покоряла —
И от того кружилась голова,
Вина всё время не хватало,
Хотя кружилась ведь не от вина.
Мы пили нежное Бургундское —
Я помню этот запах твоих губ.
Ты объяснил, что послевкусие
Мне твои губы сразу придадут.
Роскошный, дивный бал закончился.
Я думала – закончилось вдруг всё.
Попасть… ведь в сказку каждой хочется.
А, вот остаться – если повезёт.
Мы ездили в твоей карете —
Открытой, мягкой, с вензелями.
Гуляли по твоей аллее,
Но, только – не сказал ты маме…
Ты тихо гладишь по коленке
Точёным нежным пальчиком своим.
Но… голова твоя не дремлет —
Уткнулась в грудь мою. Вдвоём сопим.
Ты слушаешь, как монотонно
Я изрекаю мысли тихо вслух,
Поглядываешь удивлённо,
Изображая временный испуг.
Будь милостив – не смейся сразу
Над теми глупыми мечтами.
Бросаешь временами фразы,
Не думая «строчишь» словами.
Да, я – наивная девчонка,
Пока, что верящая в сказки.
И, может быть глупа я в чём-то,
Но… я – без лести и без маски.
И, выслушав все «бредни полупьяной»,
Вставая на одно колено,
Ты, как факир, но без обмана,
Коробочкой взмахнул мгновенно.
