Не успела я спуститься на первый этаж аэропорта в Вегасе, как меня уже зажало между двумя телами: высоким и долговязым и миниатюрным, но крайне бойким. В ноздри ударила смесь запахов мятной жвачки и вишни. Два вышеуказанных вертлявых тела трясли меня, радостно визжа. Звук в точности напоминал хохот запертых в клетке гиен, которых мы с Алеком видели в зоопарке Сиэтла.
– Ох, как же мне не хватало твоей рожи! – воскликнула Джин, прежде чем впечатать мне в губы мокрый поцелуй.
Ах да, вот и источник мятного запаха. Затем ее отпихнули в сторону, и Мэдди, моя младшая сестренка, обняла меня своими длиннющими руками. Вишня. Она пахла вишней с тех пор, как была совсем крошкой. Я даже не выясняла почему – просто приняла это, как и все остальное. Вот что самое важное. Мэдди крепко прижала меня к себе. Рядом с ее долговязой фигурой мои сто семьдесят три сантиметра совсем не впечатляли. Хоть я и была старшей сестрой, Мэдди со своими ста восьмьюдесятью по-прежнему удерживала рекорд по росту в нашей семье. В свои девятнадцать она была очаровательна, но еще не налилась, как я в ее годы. Неукротимый метаболизм помогал ей оставаться тощей как палка. Везучая девчонка.
Глаза Мэдди наполнились слезами. Я прижала ладони к ее щекам.
– Ты самая красивая девушка на свете, – сказала я, глядя, как слезы катятся по ее щекам. – Но только когда улыбаешься…
– Ты всегда так говоришь.
Уголки ее губ поползли вверх, и я была вознаграждена моей самой любимой на свете улыбкой.
– Потому что это правда. Так и есть. Правда, Джин?
Джин громко лопнула свою жвачку, после чего решительно продела руку мне под локоть.
– Ага. А теперь давай, шевели лапами.
– Ластами, а не лапами, Джин, – закатив глаза, поправила я.
Джинель остановилась посреди зала прибытий.
– Да какая разница, ты все равно поняла, о чем я. Кто помер, назначив тебя мистером Вебстером[1]?
Я громко расхохоталась, и это было чудесно. Нет, даже великолепно. Напряжение как будто выступило у меня из пор и скатилось на пол, растекшись лужей по линолеуму. Боже, как же хорошо вновь оказаться дома.
Девчонки отвели меня к машине Джин.
– А где папина машина, Мэдс? – спросила я, закидывая сумку в багажник и плюхаясь на переднее пассажирское сиденье.
Мэдди, усевшаяся на заднее сиденье «Хонды» Джинель, принялась накручивать прядь волос на палец.
– Э-э-э…
Она уставилась в окно, водя взглядом из стороны в сторону, словно пытаясь что-то придумать.
Мои плечи поникли.
– Что случилось с папиной машиной?
– Ну, ничего страшного…
Она шумно выдохнула, все еще накручивая на пальцы свои длинные русые локоны и вжимаясь спиной в спинку сиденья. Что бы это ни было, она не хотела мне рассказывать.
– Скажи ей, Мэдс, – вмешалась Джин.
Мэдди раздраженно фыркнула и уселась прямо. Зажмурилась, снова открыла глаза. В их зеленых глубинах вспыхнула решимость.
– Те парни, что устроили папе взбучку, раздолбали и его машину.
У меня внутри все сжалось от ярости.
– Почему, черт возьми, ты мне раньше не сказала?
Гнев устремился по позвоночнику в ладони, и я судорожно сжала кулаки. Если бы кто-то ко мне сейчас подошел, ему бы не поздоровилось.
