Читать Четыре - 2 стр.
К тому времени я уже не видел будущего. Наверное, у меня больше не было сил, и Бог отключил эту опцию, чтобы я понял и ощутил нечто другое. К тому времени я чуть не спился, потерял всё и всех, и мне даже не надо было самоизолироваться. Я, в сущности, держался в этом мире на ветхом парусе своего одиночества. Одиночество порой цеплялось за какие-то размытые картины из прошлого, за секунды летящего мимо настоящего, за истертые мечты о будущем… А вот сегодня зацепилось за женский образ, как будто он мог исцелить и душу, и тело от той самой вселенской грусти и всепоглощающей утомленности.
А она сказала мне просто, отбросив всякие условности:
– Садитесь рядом. Вы же хотите сесть рядом?
– Да, – кивнул я, и мне стало радостно, потому что я понял, что ей, как и мне, глубоко индифферентны все законы, понятия, мнения и условности современного мира. Это стало ясно с первых ее слов.
– Вам тоже одиноко? – спросила она, бросив вверх длинные ресницы над ярко-голубыми глазами.
– Теперь – нет, – чуть улыбнулся я. – А у вас глаза удивительно светятся.
– Хоть что-то должно в нас не выцветать со временем, – пояснила она и тут же спросила: – А в вас что светится?
Я растерялся. Поискал в себе.
– То, что не убили во мне время и люди, я погасил сам, – сделал я предположение.
– Нет, в вас определенно что-то светится, – всматривалась она в мое немолодое лицо.
– Слово… – спохватился я. – Я знаю Слово!..
– Ух ты! – восхитилась она, будто я был единственным обладателем знания о Слове, и вдруг представилась: – Аглая.
– «Идиот», – первое, что пришло мне на ум, вместо того чтобы назвать свое имя, но она быстро поняла, о чем я.
– Значит, у вас есть Настасья Филипповна? – спросила она, приняв неожиданные правила игры.
– Была, – признался я.
– Ну, я тоже уже состарившаяся Аглая, – заговорщически подмигнула Аглая.
– Отнюдь, – смущенно буркнул я.
– Так зовут вас Идиот или Отнюдь? Может, Гефест? или Лев?
– Ах да! – Оставалось только спохватиться за свою неловкость. – Нет, я в этой череде совпадений лишний. Моя мама не была глубоким знатоком древнегреческой мифологии, и не помню, читала ли она Достоевского. Потому она назвала меня Сергеем, не мудрствуя лукаво. Ей просто нравилось это древнеримское имя. Впрочем, так звали и моего отца.
– Так вы Сергей в квадрате? – обрадовалась чему-то Аглая.
– Скорее, в одиночестве… Кстати, мне мое отчество нравится очень… Со времен композитора Прокофьева Сергеи, как вы говорите, в квадрате были носителями разного рода способностей.