Читать ЕВРЕЯМИ СТАНУТ ВСЕ - 2 стр.
и делая мелкий Крещатик
полноводной рекой,
затапливающей даже городскую Управу.
В спину Дома дышали запахи Рынка,
крики гогочущих, кудахтающих, мычащих
и навсегда молчащих.
Графу долго снилось,
как он на Рынке в белом халате
бесплатно раздавал содержимое своего препарированного брюха.
При этом он прекрасно себя чувствовал,
шутил и смеялся,
приглашал Всех к себе домой
и был совершенно счастлив.
После таких снов Граф стал
чаще заглядывать на Рынок.
Одевался попроще,
терпел запах крови, рыбы
и что-то искал,
внимательно принюхиваясь и приглядываясь.
Дом философски отсиживался в окопе,
лукаво выглядывая из укрытия верхним этажом.
Он явно готовил какие-то сюрпризы.
А сама улица назвалась Круглоуниверситетской.
В этом имени скрывалась какая-то загадка.
За последнюю сотню лет его не разу не меняли,
ни во время войн, ни революций и оккупаций —
два полуповорота циркуля на карте,
спираль на холме,
знак вопроса
с точкой круглого Рынка внизу.
Это длинное сложное слово задевало и беспокоило Графа.
Он проходил по, теперь уже, Круглоуниверситетской
от Рынка до Дома
по нескольку раз
и Всегда задумывался.
Круг.
Университет.
И спуск.
Крутой спуск.
Чего-то здесь не хватало,
в этом Круге,
во вместилище мудрости.
Что-то резало слух.
Разогнавшись вверх,
по крутой спирали Круглоуниверситетской,
разорвав магическую черту Круга,
можно было выйти на правильную орбиту
и с самого низа, с Рынка,
минуя Университет,
взлететь прямо во дворец Президента,
в Правительство, Банк или Парламент.
Часами Граф бродил
по злополучной улице,
во что-то вглядываясь,
к чему-то принюхиваясь и прислушиваясь.
При этом постоянно бубнил.
Холм,
Круг,
Университет.
Нет.
Чего-то нет.
Зимой отвлекали камины.
Он днями и ночами наблюдал
за осмелевшими вылетающими искорками.
Графа угнетало,
что искры вылетали,
взлетали
и гасли.
Всегда.
Никогда не становились
новым, еще более ярким огненным шаром,
взмывающим и увлекающим за собой, вверх
его, Графиню, еще не родившегося сына
и весь уже столько лет Приседающий Дом.
Это наводило растерянного Графа на мысли о смерти.
Что может осветить одна искра?
Как сделать, чтобы они не гасли,
а полными огоньками летали по комнате?
Тогдашняя Наука еще помнила горящие костры на площадях
и от таких вопросов шарахалась.
Объяснения ученых из Университета,
что какое-то вещество сгорает,
Графа совершенно не устраивало.
Почему какой-то электрон,
непонятно зачем,
бесконечно кружится и вращается,
а прекрасная искорка мгновенно гаснет.
Священники разных конфессий тоже побаивались этой темы