Глава 1. Воспитанники «Ближних Улиток» прибывают покорять столицу
В Итирсисе: 10 января, вторник
Улице Резного Листа выпал счастливый жребий.
Жители квартала еще не ведали сошедшего на них благословения, когда январским вечером незнакомая повозка остановилась у самого скромного из каменных домов.
– Себастьян, скажи, что я не сплю! – воскликнула румяная девица, спрыгивая на снежную мостовую и глядя на дом влюбленными глазами.
– Ты в грезах не более, чем обычно, – успокоил юноша и привычно подобрал со скамьи мигом забытые муфту, платок и мерзлый пряник с брусникой.
Однако, и сам он осматривал дом с предвкушением новой жизни. Трудно не испытывать волнения, когда из поместья «Ближние Улитки» (старая усадьба и одноименное село в три десятка дворов) перебираешься в столицу с гордым именем Итирсис.
Дом приметили месяц назад, улаживали формальности аренды, жили на загодя собранных сундуках. Наконец, как следует облитые родительскими слезами и напутствиями, Виола и Себастьян погрузились в повозку. В сотый раз пообещав беречь снову не только платья, но и все надлежащее, а также многократно отказавшись брать с собой единственную кухарку, птенцы заскрипели прочь от ветхого гнезда. Авантюристов сопровождал только доверенный возница, сельский дядька, который должен доставить молодежь и вернуться с рапортом назад.
Ключ давно грелся в нетерпеливых ладошках барышни. Виола живо отстегнула замок и устремилась в новое владение. Едва затепля масляную лампу со стеклянным колпаком, промчалась по сеням и обеим комнатам на первом этаже, сунула нос в крошечную кухню и умывальню, взлетела на второй этаж, состоящий из узенькой галереи и маленькой спальни. За минувший месяц она мысленно обставила здесь каждый угол и множество раз произвела перестановку. Иногда спрашивала мнения брата, но больше для порядка и еще потому, что держать это в себе не было моготы. Разумеется, его ответ о будущем убранстве никак на оное не влиял.
Теперь потянуло соделать все разом: постелить половички, вытащить мамины полосатые покрывала, повесить белые льняные полотенца у медного таза – словом, обозначить территорию веками сложившейся женской манерой.
Впрочем, Виола немало работала над лучшей версией себя по выписанным в село сочинениям преуспевающих купчих, поэтому сила ее воли была довольно развита. Девушка усмирила нашедшее ликование и принялась первым делом топить в главной комнате печь – спасибо хозяйке, дом сиял до последней балки, был заблаговременно прогрет, светильники по стенам заправлены, а дрова на день приезда рачительно подготовлены.
Затащили последние сундуки, и возница отправился искать стойло на ночь для коня с повозкой вместе – ни конюшни, ни двора при доме не числилось.
Без посторонних глаз Виола немедленно легла щекой на стол и раскинула руки от края до края.
– Мое, – возвестила она блаженно.
– Месяца на три, если дела не пойдут, – любезно напомнил брат, выгребая из холодного короба картошку в мундире и солонку.
Виола, не вставая, показала ему язык.
– Смотря чего ты стоишь как маг.
– Смотря чего ты стоишь как распорядитель, – вернул Себастьян и продолжил обживаться с провизии.
Всякий счастливый обладатель брата или сестры без труда разовьет сию ленивую дискуссию на три-четыре реплики вперед.
Виола сочла было себя триумфатором прений, когда под ее «Зато я умею добиваться от людей своего!» старший брат кротко удалился в умывальню через тесную кухню. Мгновение спустя он высунул из-за двери чернявую голову с ультиматумом:
– Ты накрываешь ужин, иначе будешь мыться ледяной водой.
Подобающим ответом на такое душевное потрясение могли стать только бровки домиком.
– Зачаруй бочку, пожалуйста! – (Выжидающие бровки уже со стороны двери) – О, досточтимый Себастьян! – (Милостивый кивок, и голова упряталась обратно).
