Всю ночь моросил мелкий, нудный дождь. Воздух, казалось, насквозь пропитался влагой. И от этого уныло обвисли ветви деревьев, покорно склонилась к земле высокая трава на неподстриженных газонах около маленьких, недорогих коттеджей предместья, отгородившихся от проезжей части улицы живыми изгородями из колючего кустарника. Дождь не прекратился и утром – он сеял и сеял, заставляя прохожих, прячущихся под зонтами, ускорять шаг.
В начале девятого в закусочную «У обезьяны» зашел человек в черном котелке, визитке и полосатых брюках. Сложив зонт, он подошел к стойке и начал рассматривать сидевшую в большой клетке старую шелудивую мартышку, игравшую с металлическим зеркальцем. Хозяин заведения, протиравший полотенцем стаканы, бросил взгляд на посетителя: не молод, водянистые светлые глаза, рыжеватые усы над полуоткрытым, слюнявым ртом с брезгливо оттопыренной нижней губой. Но посетителей не выбирают, и хозяин спросил:
– Чего желаете?
Пошарив глазами по рядам украшенных разноцветными наклейками бутылок, выставленных за спиной хозяина, мужчина в котелке молча ткнул пальцем в одну из них и жестом показал сколько ему налить. Взяв стакан с порцией спиртного, он бросил на стойку несколько монет и устроился за столиком у окна, положив на свободный стул мокрый зонт.
Минут через пять в закусочную зашли еще два посетителя – сухопарый мужчина в старой офицерской накидке и низкорослый крепыш в синей суконной паре и голубой рубахе. Крепыш сразу прошел к столику в углу, а сухопарый, дав мартышке каштан, попросил налить две большие рюмки водки. Устроившись напротив приятеля, он склонился над столиком и начал что-то тихо говорить ему.
Мужчина в котелке не обратил на новых посетителей никакого внимания – прихлебывая из стакана вино и часто затягиваясь распространявшей вонючий дым дешевой сигаретой, он не отрывал взгляда от стоявшего на другой стороне улицы коттеджа. Вскоре его дверь отворилась и вышел молодой человек. Поглядев на небо, он раскрыл зонт и, легко перепрыгивая через лужи, поспешил туда, где начинались оживленные деловые кварталы. Мужчина в котелке проводил юношу долгим взглядом и достал из жилетного кармана часы. Поглядел на стрелки, положил серебряную луковицу перед собой и снова уставился в окно.
По стеклу стекали мутные капли, набегавший ветерок подергивал рябью большие, грязные лужи; гудел на реке буксир, тянувший баржи с песком; прошел мимо окна пожилой китаец в конусообразной соломенной шляпе, неся на коромысле тяжелые корзины с овощами. Мужчина в котелке продолжал отхлебывать вино, курил сигарету и не спускал глаз с двери коттеджа. Вот она вновь отворилась, и на пороге появилась полная женщина в накинутом на плечи широком клетчатом платке. Повесив на руку корзину, она направилась к рынку. Дождавшись, пока она скроется за углом, мужчина в котелке встал, спрятал в карман жилета часы, взял зонт и вышел, на прощание небрежно кивнув хозяину закусочной.
Спустя несколько минут допили водку и ушли два других посетителя, шептавшиеся за столиком в углу.
– Сегодня дождь, Мариэтта, – обращаясь к старой мартышке, уныло сказал хозяин, прибирая за ушедшими посетителями, – но весь день впереди, может быть, еще удастся заработать?
Обезьяна, как всегда, ничего не ответила, – она старательно чистила каштан.
* * *
Когда в дверь позвонили, профессор Тоболин работал в кабинете. С сожалением оторвавшись от незаконченной рукописи, он вышел в прихожую и, слегка отодвинув занавеску, прикрывавшую забранную решеткой застекленную часть двери, поглядел на нежданного посетителя.
На крыльце стоял рыжеусый мужчина в черном котелке. С его мокрого зонта ручьями стекала вода.
– Что вам нужно? – не открывая двери, спросил профессор. Наверное, это из какого-нибудь комитета или союза? Опять будут выпрашивать денег?
